Источник фото: Tomsk.ru
Авторские материалы

Невидимые люди: Любовь, санитарка-буфетчица в больнице

20:00 / 12.12.17
12700
Мы в социальных сетях:

Новая рубрика «Невидимые люди» на портале Tomsk.ru продолжает знакомить вас с томичами, к которым мы настолько привыкли в повседневной жизни, что не замечаем их — речь идет о дворниках, билетерах и водителях маршруток. Ранее мы уже рассказывали вам о работе администратора туалета и кассира.

Больница — такое заведение, куда никому не хочется попадать, а особенно далека от санатория больница муниципальная. Считается, что врачам здесь нет дела до пациентов, злые медсестры стараются поставить укол побольнее, а грубые санитарки развозят еду со словами «быстро ешьте!».

«Солнышки, идите кушать!», — обращается к больным санитарка-буфетчица Любовь. Она работает в томской горбольнице № 3 уже 12 лет и верит, что даже пресная больничная еда будет вкусной, если подать ее с улыбкой.

Невидимые люди: Любовь, санитарка-буфетчица в больнице

Любовь заваривает чай, режет хлеб, забирает еду на кухне, на тележке привозит ее на нужный этаж, раскладывает по тарелкам и раздает пациентам, а после еды моет посуду. Больные, которые могут ходить, сами выстраиваются в очередь за едой, а лежачим больным Любовь развозит тарелки по палатам.

— Вы оставляете тарелки на тумбочках или кормите лежачих пациентов с ложки?

— Кормить тяжелых больных — не моя обязанность, это должны делать медсестры, они знают, что это за пациенты. Я кормила раньше, но это очень неблагодарная работа, человека кормишь, а он давится. Моя задача — только раздать тарелки.

— Но и при раздаче, наверное, есть сложности?

— Конечно! Есть пациенты нормальные, спокойные, а есть «с прибабахом». Не так стоишь, не так на него посмотрела, не так тарелку подала… А я еще громкоголосая, не кричу, но разговариваю очень громко. Обижаются, мол, что вы на меня кричите? А я не кричу, я просто так говорю. Обижать пациентов не хочется, им и так больно. Они и между собой на раздаче ругаются. Вот несет женщина тарелку с супом, ей дорогу не уступили — уже «фырк». Иногда прислушиваюсь, присматриваюсь со стороны… Ругаются, толкаются так, что еда летит в разные стороны! Еще постоянно жалуются, что невкусно, суп недосолен…

Невидимые люди: Любовь, санитарка-буфетчица в больнице

— Может, и правда невкусно? Это же больничная еда.

— Бывает и невкусно. Я сразу обращаю внимание, если в тарелках очень много остается. Бывает, больные говорят, мол, хоть и вкусно, а не хочу есть. Это одно. А иногда говорят, что хотели бы покушать, но невкусно, тогда я передаю на кухню, говорю девчонкам, что невкусно. Порой так вкусно, что добавки просят! Иногда еда пересоленная, иногда — недосоленная, потому что соль разная: кладешь одно и то же количество, а получается либо недосол, либо пересол.

— Получается, готовят на кухне, а больные предъявляют претензии вам. Не обидно?

— Задевает, конечно, что на меня кричат. Но пациенты уже стали понимать, что не я готовлю, говорят, мол, передайте на кухню, что плохо приготовили. Там девчонки тоже стараются, не хотят готовить невкусно. Дома вы бы добавили в еду куриный бульон, специи. А здесь только лук, морковка и лавровый лист, приправы использовать нельзя. Люди лежат с разными болезнями, в том числе, с больными желудками, а котел здесь один. Повара сами приносили из дома петрушку и лавровый лист. Конечно, такая еда не будет вкусной, она пресная, без специй. Еще очень важно, как преподнесешь. Если я сейчас надуюсь и молча буду раздавать еду — все будет невкусно. А если улыбаться и ласково обращаться к пациентам —  еда понравится.

Невидимые люди: Любовь, санитарка-буфетчица в больнице

— Вы называете пациентов «солнышками», почему так? Разве вам не надоедают больные?

— Нет, не надоедают. Им плохо, мне жалко их, хочется помочь. У меня вообще много жалости к людям, а это плохо, я считаю. Жалость — это большая роскошь в наше время, потому что когда жалеешь людей, они воспринимают это как должное. «Солнышками» называю, потому что они и есть солнышки, лучики. Это самое удобное слово, вы не подберете другое. Как их еще называть? «Больные»? Нет, это слишком грубо. А так — «Солнышки, идите кушать!» — и все идут. Один раз позвала, а «солнышки» не сказала, так никто не пришел, сидят в палатах. «Пароль» не услышали — не сработал призыв. Захожу, говорю, мол, почему кушать не идете? Отвечают, что «солнышками» не назвала. Всегда называю теперь.

— А если просят добавки, даете?

— Если просят кашу или суп — даю, а котлеты или мясо — нет, они штучные, их считают. Дали ровно на 52 человек, значит, больше я раздать не должна. Сахар, например, тоже не разрешаю брать больше, норма — одна чайная ложка. Я понимаю, что дома мы привыкли по три-четыре ложки сахара в чай класть, если здесь все так будут делать — сахара не хватит.

Невидимые люди: Любовь, санитарка-буфетчица в больнице Томск новости

— Тяжелая у вас работа? И что самое тяжелое?

— Да, труд тяжелый, а платят очень мало. Самое тяжелое — это поднять четыре ведра с едой за раз, а поднимать приходится много: сначала в лифт, потом на каталку, которую надо протащить по длинному коридору. А у каталки колесики не работают, как надо, их никак не могут заменить. Пока посуду туда-сюда перетаскаешь, пока помоешь ее… Я прихожу на работу в шесть утра и нахожусь в больнице до семи вечера. И так по графику два-через два.

— И давно вы так работаете?

— Работала здесь еще с 1986 года, потом 19 лет отработала упаковщицей на заводе. На пенсию вышла — опять сюда пришла, уже семь лет работаю здесь. Конечно, тяжко: то подай, это принеси, целыми днями круги наматываешь. Но раздражение свое на людях нельзя вымещать, я свое на посуде вымещаю.

— А как, по-вашему, надо обращаться с людьми?

— Так, как хочешь, чтобы относились к тебе. И начинать день нужно с улыбки. Все мы вредные, может, нам действительно кто-то не нравится, так что ж теперь, вымещать зло друг на друге? Мы же не знаем, как жил человек, где рос, какая у него сейчас жизнь. Надо улыбаться, тогда все будет хорошо.

Екатерина Руденко