В Доме ученых открыта персональная выставка работ томского художника Назария Чесалова, выполненных в необычной технике многослойной аппликации из цветного картона. Впрочем, необычны не только сами картины, но и автор работ, который неожиданно «выпрыгнул» на арену культурной жизни Томска. Буквально за год Назарий Чесалов из любителя с необычным хобби вырос до автора персональной выставки, вызвавшей живой интерес у зрителей. Корреспондент Tomsk.ru побеседовала с художником, а также с руководителем галереи «Орнамент» Софьей Кугаевской, ставшей «доброй феей» для начинающего мастера.
Встреча с художником прошла в галерее «Орнамент» на набережной Ушайки, причем на интервью Назарий принес одну из своих работ, изображение боевого кулайского шамана, которую доделывал прямо на глазах журналиста.
Работает мастер быстро, уверенно: нож, пальцы и тонкие полоски картона мелькают над основным полотном картины, складываются в яркое, контрастное и объемное изображение языческого воина на привале.
Назарий, вы не профессиональный художник, зато профессиональный криминалист. Как складывалась ваша жизнь до того, как вы решили заняться творчеством?
Родился я в городе Калуш Ивано-Франковской области, потом отца распределили работать в Сургут, с двух лет жил в Сургуте. Когда надо было получать высшее образование, выбрал медицинский вуз в Томске, там получил образование медика, потом закончил ординатуру по судебной медицине и поступил на работу в полицию, тогда еще в милицию.
Семь лет занимался в качестве эксперта-криминалиста реконструкцией внешности по черепу, а сейчас работаю экспертом-криминалистом общего профиля (осмотр места происшествия, дактилоскопия, составление фотороботов и так далее). Также — в полиции. С этого года преподаю в СибГМУ судебную медицину.
Из художественного образования — только начальное. Учился в сургутской детской художественной школе имени Людмилы Александровны Горды.
Туда, кстати, попал почти случайно. Был семейный праздник, детей отдельно от взрослых посадили в одну комнату и мы там рисовали. И вот мама одного из детей, Людмила Чабанович, оказалась преподавательницей художественной школы, посмотрела, что я неплохо и, главное, быстро рисую, и сказала родителям, чтобы вели меня в художку. Так, в принципе, я обучался классическим предметам: живописи, рисунку, композиции. Художником стать не планировал.
Все началось году в 2010, лет пять назад. Захотелось что-то необычное сделать — сделал первый портрет-аппликацию, а потом продолжал делать от случая к случаю простые портреты для подарков. Начинал с совершенно простых вещей: портреты в два цвета.
Вы, когда смотрите человеку в лицо, видите несколько цветовых оттенков кожи, можете сходу «разложить» изображение на цветовые пятна?
Да, я вижу сразу несколько цветов. Наверняка все, кто рисует, видят так же. Сначала, когда начинаешь придумывать, как и что сделать, мозг ненадолго «вскипает», когда думаешь над последовательностью слоев, потом удается все разложить по местам.
А медицинское образование и знание анатомии сильно помогают в создании работ?
Конечно. Сначала я учился в художественной школе, где в основе обучения идет геометрическое построение, а не анатомическое деление. Все, кто учился, помнят же — чтобы нарисовать голову, рисуем сначала овал, потом отмеряем на нем глаза, нос, лоб и так далее. А в основе анатомии — анатомическое деление, у которого много разного с геометрическим построением, и я это совмещаю, когда рисую.
Например, у судмедэкспертов есть такое понятие как «константные точки» на черепе — то есть точки, которые, независимо от полноты, возраста человека, не меняют свое положение. Если научиться видеть константные точки, можно просто добавлять или убавлять толщину мягких тканей, менять состояние кожи лица, но при этом человек будет оставаться собой. Именно таким способом проходит реконструкция внешности человека по черепу, а я использую этот метод в своих работах.
А почему тогда фотороботы, при наличии разработанных серьезных методик восстановления внешности, часто непохожи на преступников? Ведь и компьютер вряд ли может дать осечку, и за компьютером сидят специалисты?
Фоторобот составляется, во-первых, по другой методике и по описанию свидетеля или жертвы преступления. Есть готовые шаблоны, которые подгоняют под описание на компьютере. Ну, и существует такой момент, как субъективность: люди, которые дают описание, приходят в полицию в состоянии стресса, иногда не совсем трезвые. К тому же, в момент преступления восприятие другого человека сильно меняется, и, например, преступник с обычной внешностью может казаться чуть ли не монстром. Еще и забывается многое в момент сильных эмоций. Так что 90 % людей, которые утверждают, что помнят преступника, на самом деле не помнят.
А во-вторых, фоторобот должен быть схематичным по другой причине. Даже при реконструкции внешности нельзя перестараться и привнести во внешность человека детали, за которые глаз будет подсознательно цепляться. Например, вы когда научились узнавать людей? Еще в досознательном возрасте, и сейчас умение цепляться за детали, чтобы идентифицировать внешность в целом, работает автоматически. Карандашные реконструкции и фотороботы специально сделаны максимально схематично, чтобы взгляд полицейских не цеплялся на лишние детали. Потому что если, например, на лице будет характерная складочка или мешки под глазами, то человек будет на это постоянно отвлекаться и в итоге пропустит общее сходство.
Назарий, вы же преподаете в СибГМУ? Какие знания даете студентам?
Я с этого года преподаю судебную медицину, до этого работал со студентами юрфака и медиками, которые приходили к нам в лабораторию. Сейчас веду занятия в вузе. Как-то особой разницы между тем и другим способом передачи знания не вижу: боязни аудитории нет, так что все проходит нормально. Передаю те же знания, которыми обладаю сам.
В судебную медицину идут очень немногие. Традиционно больше интереса к судебной медицине и криминалистике проявляют женщины. Кости, трупы, раны — им все это интересно. Парни как-то вяло на все это реагируют, некоторые брезгуют даже череп в руки взять, они до конца занятий так и будут бояться. А вот девушки, даже если сразу интереса не проявляют, то потом проявят точно. Это не я один заметил. Не знаю, чем это объяснить, возможно, потому, что женщины все-таки ближе к природе, инстинктивно проще относятся к таким вещам, как кровь, боль. Так как все-таки почти каждой женщине приходится проходить через такое испытание, как роды.
Кстати, и в правоохранительных органах женщины проще делают карьеру, чем мужчины, на должности дознавателя и следователя, это тоже не я один заметил. Тоже разница в менталитетах, особенностях психики (мы эти вопросы тщательно разбирали во время обучения в вузе). Мужчина способен к сверхнагрузкам, отлично ориентируется в стрессовой ситуации, но это длится короткое время. А женщина может долго выдерживать на одном уровне средний уровень нагрузки: дом, работа, детей в детсад, макияж, рапорт, съездить на труп, написать кучу документов по материалам, детей из детсада забрать, уборка, готовка, уроки. И все это женщины умудряются в голове держать одновременно.
Ваши работы по сути — сложные аппликации. Причем некоторые, как этот шаман, король Лич, Гагарин — плотные, а некоторые имитируют зарисовки карандашом или маркером, как, например, картина «Архангел Тираэль». Как вы готовитесь к тому, чтобы вырезать работы — есть какие-нибудь предварительные эскизы, рисунки на планшете, зарисовки?
Мне говорят, что я художник, который работает в векторной графике, просто делаю все неправильно — там, где надо на планшете, я делаю руками и ножами из картона. Лично мне проще работать от руки. Например, когда у нас были семинары в Москве по реконструкции внешности по черепу, нам давали задание на компьютере составлять детали внешности из заготовок и так далее. Давали черепа для реконструкции. Преподавателям лица уже были известны, а нам предстояло восстановить внешность. И вот я восстанавливал внешность как раз по той методике составления портретов на основе заготовок, которую нам преподавали. Работал на компьютере. Сопел, страдал, но рисовал. А потом взял — и в карандаше нарисовал реконструкцию по методу константных точек. Преподаватели долго совещались, и мне, в порядке исключения, разрешили рисовать от руки.
Вот и сейчас мне проще делать все от руки. Из оборудования у меня: канцелярские ножи, коврики-миллиметровки с нанесенной разметкой, которые помогают ровно резать без линейки, отмечать нужный размер, да и сама поверхность не распадается при разрезе. Ну и сами материалы — цветной картон, подложка, сейчас уже бархатные паспарту крупного размера из багетной мастерской, клей и небольшие квадратики обычной бумаги, на которую я сначала капаю клей, а потом уже с этой бумажки наношу на поверхность, которую нужно приложить к основному листу. И так — постепенно, слоями.
На картине с боевым шаманом много деталей: оружие, экипировка, одежда. Все это из головы или есть какие-то прототипы?
Была фотография в интернете, где у мужчины похожая поза, но там и фигура другая, и обстановка, и одежда. Пока картина была на стадии черной вырезанной фигуры, мы с другом над мужчиной издевались: прикладывали три полоски на ноги, кепочку. Получался нормальный такой гопник. Так что это изображение «делают» детали.
Кстати, детали пришлось собирать в краеведческом музее: я фотографировал узоры, орнаменты, оружие кулайцев. На картине не точные копии, а интерпретация. Например, топоров таких не было, но были прямые лезвия, было оружие с таким же острым наконечником для пробивания брони. Узоры на картине тоже типичные для кулайцев: птица с ликом убитого воина, олени, которые, например, еще сохранились в культуре хантов, защитная маска-личина, боевой раскрас. Ну и сам образ боевого шамана тоже относительно достоверный: у кулайцев действительно шаманы наряду с воинами принимали участие в битвах.
Есть такое понятие «универсальный человек». Это примерно как Леонардо да Винчи: с утра вертолет начертил, днем оружие для очередного герцога смастерил, портрет написал, ночью сходил труп с кладбища своровал и препарировал, в промежутках между всем выучил пару языков и зарисовал ростки капусты. Да Винчи, конечно, идеал. Но и вы вполне подходите под определение «универсального»: работа, преподавание, творчество, просто жизнь, наконец. Как вам это удается?
Я очень экономлю время, до болезненности, чем очень раздражаю окружающих. Например, на дежурстве, в ситуации, когда со временем не критично, никто никуда не торопится. А я-то знаю, что мне надо торопиться, что я живу двойной-тройной жизнью! И я очень раздражаюсь из-за опозданий, задержек.
А переключаться между разными сферами деятельности меня научила работа с трупами. Тут, если не научиться абстрагироваться, все может кончиться очень плохо. Кстати, медики все это умеют. Тут главное — не стать жестоким и черствым. Но у меня, вроде, есть отдушина, поток, куда идут все эмоции, теплота — это близкие и родные люди. А все остальное — помимо эмоций. И это здорово, кстати, помогает в творчестве. Обычно как — художникам нужно настроиться, музу дождаться. А мне музу ждать некогда, времени нет. Съездил на труп бомжа на свалку, вернулся с выезда, появилось девять минут — достал нож и вырезай очередную деталь картины.
До недавнего времени вы абсолютно никак, никаким боком к «тусовке» художников Томска не принадлежали. А сейчас — персональная выставка. И такие результаты — всего за год. Как вам так удачно удалось показать себя?
Надо начинать с того, что в определенный момент я захотел, чтобы мои работы видели. При этом абсолютно никаких сведений о том, как выставляются художники, что востребовано, как продаются работы, у меня не было. Я просто начал ездить по галереям. Сначала зашел в одну из галерей Томска: пусто, какая-то бабушка без блеска в глазах со мной поговорила. Потом поехал в Новосибирск, искал в интернете адреса и заходил подряд во все галереи. Показывал свои работы, даже по фотографиям те, с которых все начинал. Были стандартные вопросы «вы где учились, привозите-покажите». Знаете, такие, которые нужны, чтобы человека послать далеко и надолго. В общем, меня отправили. Тогда понял — надо что-то делать. И сделал ангела с мечом, Тираэля. С него и попер дальше делать работы: стал выбирать нормальные размеры, заказывать нормальные рамки. Странный вообще был период: голова кипела, в сутки спал от силы два часа. Все делал-делал. И вот в багетной мастерской познакомился с Софьей Кугаевской. Ей интересно стало, кто такие работы делает, контакты оставила, чтобы я пришел и работы показал. Дело в марте было. С тех пор как-то мы вместе добрались и до выставки.
Как человек, который пришел «со стороны», как вы относитесь к художникам, современному искусству вообще?
Очень многое из художественного общества меня бесит. Бардачность вот эта, неорганизованность. Все ждут муз, все обидчивые, ранимые. Ждут, что им слава с неба упадет. Я тут рассказывал как-то, как делал еще одну вылазку в галереи. Ездил летом в Москву и Питер. То есть, я ехал по столичным галереям, наугад, так же, как в Новосибирске, почти уверенный, что меня везде пошлют. Но уже с готовой работой ехал, чтобы сразу показать.
И вот описываю, я, значит, как я с папочкой и парой сменных вещей день в Питере наобум пробегал, ночью сел на поезд в Москву, день бегал по галереям там, а в ночь — опять на поезд в Питер. И рассказываю, как меня во всех галереях посылали, как я в «Эрарте» (один из лучших музеев современного искусства в стране) общался с коммерческим директором, к которой попасть нереально. Просто наглостью пришел и показал работу, без многомесячных заявок и ожиданий. Кстати, даже несмотря на то, что посылали, я для себя много полезного узнал. И вот я томскому художнику всю эту эпопею с Москвой-Питером рассказываю и понимаю, что человек не осознает, сколько раз меня послали: «Как-то у тебя все так легко, в галереи сразу попал, продаешься». То есть сам человек к такому не готов. Хотя, если честно, в какой-то момент и мне тоже хотелось все бросить. Но я упирался, друзьям напоминал, чтобы «подпинывали», когда решу все бросить.
А по поводу современного искусства… Мне же во время поездки по столичным галереям прямым текстом сказали — сейчас в искусстве важны не талант, не красота, не мастерство. Важен концепт. Как, например, выставка предметов изобразительного искусства, упакованных в коробках. Без щелочек, отверстий. Просто коробки. Это — переживание ожиданий художника перед завершением работы. В ту же тему: выставка экскрементов, выставка, где в галерее развешаны 20 выглаженных рубашек. Я этого не понимаю. Не дорос. Возможно, и к лучшему.
Есть какие-нибудь задумки на будущее?
Есть. Собираюсь вырезать работы из стекла. Вот такого же Тираэля, как на картине, но уже огромного размера и из стекла. Такая работа, пожалуй, будет смотреться хорошо или в большом доме или на улице. А чтобы сделать такое, нужна мастерская, которой пока нет. Так что еще планирую и обзавестись рабочим помещением. В общем, есть о чем хлопопать в будущем.
Выцинанки и «родня»
Директор галереи «Орнамент» Софья Кугаевская, со своей стороны, рассказала корреспонденту Tomsk.ru, чем ей так приглянулись работы начинающего художника:
Назарий все работы выполняет без набросков. У него природное чутье на пропорции и композицию, быстрая и уверенная рука. Все думают, что он сначала на компьютере делает рисунок, потом распределяет на участки и вырезает. А это не так. Он просто берет лист бумаги и ножницы, и создает работы.
Вообще, искусство вырезания из бумаги — достаточно древнее. Оно, собственно, и зародилось в Китае, где эту самую бумагу изобрели, а уже потом пришло в Европу. Вырезание силуэтов даже считалось царской забавой, развлечением аристократии — многие силуэтные зарисовки сохранялись в дамских альбомах пушкинских времен. Даже существовали художники, которые вырезали профили людей из бумаги. Сейчас это, конечно, все не сохранилось.
Самое интересное, что часть искусства вырезания «ушла в народ» и стала одним из видов народного творчества. Есть у славян, русских, белорусов и украинцев, такое искусство как выцинанки. И в творчестве Назария Чесалова, который вообще-то родом с Украины, просматриваются народные мотивы, причем именно украинских выцинанок. Они от русских отличаются тем, что там существуют, помимо белого, дополнительные цвета, из которых создаются целые картины. На Украине, например, раньше на Новый год всю избу украшали многослойной цветной аппликацией.
Вряд ли стоит говорить о генетической памяти, но общий какой-то культурный фон, наверное, на творчество влияние оказывает. Может быть, в детстве водили куда-то в музей, может быть, какие-то впечатления остались от работ матери-рукодельницы. Но связь с народными мотивами присутствует.
Год назад, когда мы только познакомились, Назарий уже горел энтузиазмом, кипел энергией, но его работы были явно незрелыми. Очень хорошими, красивыми, интересными. Но незрелыми. Чувствовалось, что у него что-то еще «в загашнике» есть, и это что-то хотелось увидеть в творчестве. Буквально за год человек очень ушел вперед. Но даже сейчас у него еще не предел, не крайнее развитие творчества, способностей. Я бы назвала Назария в той стадии, в которой он сейчас, хорошим мастером, но не художником. Но, поверьте, когда он наиграется с формой и цветом, отточит технику, он пойдет дальше, и мы еще увидим в Томске яркого и талантливого художника.
Екатерина Бухтиярова
