Сабля, пламя и меха
Вячеслав Колба живет на краю села Богашево — за домом лишь внедорожье и кедровник. Тем не менее жители села постоянно приходят в гости: сделать тесло, кочергу, совок. Кузнечным делом Вячеслав занимается почти десять лет. Основное направление работы – историческая реконструкция и скульптура.
Кузнец изготавливает мечи, топоры, ножи, доспехи, предметы обихода. Вячеслав — член военно–исторического общества «Служилые люди Сибири — Томский острог».
Во время мероприятий обычно проводит мастер-классы — воспроизводит работу полевой кузницы XVII века с деревянным горном и кожаными мехами.
«Мне кажется, что я какие-то уходящие из нашей жизни знания пытаюсь сохранить своими действиями»
Кроме мастер-классов, Вячеслав принимает участие и в походах: к 400-летию Енисейска вместе с другими реконструкторами на казачьем струге (парусно-гребная лодка) сплавился от Красноярска до Енисейска. Поход занял 10 дней.
Сейчас оружие и доспехи у Вячеслава заказывают другие реконструкторские клубы. По словам кузнеца, один из самых интересных заказов, за который он брался, — пружина для арбалета. Переделывать пружину пришлось три раза из-за неправильной термообработки: в первый раз пружина получилась слишком жесткой, во второй — хрупкой, лишь в третий раз получилось достичь нужного эффекта.
Вячеслав постоянно обращается к различным исследованиям, чертежам, схемам, описаниям работы кузнецов XVII века. Военно-историческое общество, в котором он состоит, регулярно сотрудничает с томскими музеями. Помогает в исторической реконструкции и жена Вячеслава, Александра — историк по образованию.
Для реконструкции Вячеслав сейчас осваивает литье. С литьем Вячеслав познакомился во время изготовления бронзового топора под руководством профессора ТГУ. Литейщик делал топор, а Вячеслав должен был поддерживать температуру кузнечными мехами: «Мне пришла мысль, что нужно попробовать поработать с литьем самому».
Показывает на турецкую саблю, которую делает к своему «костюму», и современную шашку рядом с ней. Первой не хватает рукояти, второй – гарды.
— У сабли клинок из черного металла, а гарда — отлита из бронзы. Заказчику нужно готовое изделие отдать, ему не нужен полуфабрикат. Чтобы изготовить что-то из цветного металла, приходится искать другого мастера, с ним договариваться — это затруднительно. Он не всегда сделает, как тебе нужно…
«Друзья затащили…»
Кузнечным делом и исторической реконструкцией Вячеслав стал заниматься «по воле случая». Знакомый одного из друзей решил открыть кузницу. Вячеслав тогда работал промышленным альпинистом.
— Друг меня познакомил с Мишей. Мы с ним пообщались немного. И я говорю: «Ну, все, ладно, иду на старую работу, увольняюсь и прихожу к тебе». Он так легко: «Давай!» Так все и началось. Я пришел к нему в мастерскую, он рассказал мне азы, на что нужно обратить внимание.
Уже после Вячеслав узнал, что тяга к наковальне и к горну у него в крови — прадед с Белоруссии всю жизнь занимался ковкой. После он много расспрашивал об этом бабушку, которая помнит кузницу прадеда.
В первую неделю работы Вячеслав сделал самостоятельный заказ – «страшную, кривую и непропорциональную лавочку». Вместе с Михаилом работал полтора года, а потом дела пошли не очень — работы на двоих не хватало.
Вместе с семьей Вячеслав переехал в Богашево, до этого снимал квартиру в Томске. Здесь решил продолжить заниматься кузнечным делом — сначала как хобби, но со временем заказов стало больше.
«У меня первая наковальня была просто куском рельсины, который стоил 500 рублей на приеме чермета».
Тот самый друг, который познакомил Вячеслава с Михаилом – Степан Бусыгин, — был руководителем военно–исторического общества «Служилые люди Сибири — Томский острог». Он предложил кузнецу попробовать себя в реконструкции, пригласил на мероприятие в Новосибирскую область.
— Я собрал первый горн… это была не реконструкция, я не знал тогда, что такое реконструкция. Не лазя в исторические источники, сварил из труб; меха сделал первые из плаща. Пришел туда, поставил, и меня там обсмеяли все. Потому что принято по канону, как делали в те времена. А я с такой жуткой, наваренной, страшной штуковиной заявился… В общем, не считая этого, было очень хорошо, народ был веселый, все понравилось…
Прикосновение к стихиям
В кузнице Вячеслава Колба в Богашеве оборудование современное: горн уже металлический, вместо мехов — вытяжка, всевозможные станки для обработки металла.
При этом любовь мастера к старине видна сразу: в центре кузницы стоит старинная цыганская наковальня, на воротах за рукояти подвешены два клинка.
У Вячеслава большая коллекция молотов — от аутентичных тяжелых до стандартных для кузнечного дела двухкилограммовых.
Большие молоты, признается Вячеслав, в повседневной деятельности он не использует. Они — для фестивалей, когда что-то нужно сделать быстро.
По словам мастера, такие молоты он делал сам – в России не очень с кузнечными инструментами.
Электрический молот — тоже самодельный, купил с рук. Кузнец пользуется им, когда нужно сделать грубую работу в мастерской. Все, что требует аккуратности, — делает вручную.
Вячеслав растопил горн и положил туда лезвие топора, чтобы сделать отверстие в металле для рукояти. Раскалив топор докрасна, мастер кладет его на наковальню и выдалбливает дырку с помощью молота и пробойника. Во время сильного удара все помещения заливаются искрами.
По словам Вячеслава, почти каждый месяц он ездит в травмпункт удалять из глаз окалины. В защитных очках мастеру работать неудобно – сильно запотевают.
— Когда ты это дело видишь на картинке, в красивом видеоролике — это одно, а когда ты машешь кувалдой — совершено другое… Когда здесь гарь, жарко, копоть, выходишь весь в поту, в шлаке… В этом нет ничего эстетичного.
Какого-то графика у Вячеслава нет: «Есть заказ — иду и делаю». По словам кузнеца, в мастерской может находиться от заката до рассвета.
— Бывает жена выходит в час ночи: «Уй! Домой иди!..», — смеется кузнец. — Спать мешаю… Я человек увлекающийся довольно: если начал — не уйду, пока не доделаю.
«Прикосновение к стихиям. Я получаю от этого удовлетворение. Я занимаюсь тем, что мне нравится, поэтому я не устаю от работы».
Ковка дерева
Второе направление, которым занимается Вячеслав, — скульптуры из металла. В кузнице у него стоят маленькие скульптурки-модели, ориентируясь на которые уже на месте он делает большие.
Одна из самых известных в Томске работ мастера — четырехметровое «Дерево знаний» на Вершинина. Проект скульптуры разработал Леонтий Усов, выковал дерево — Вячеслав.
Скульптурой мастер увлекся после первой заявки на «Празднике кузнеца» (раньше проходил в Семилужках почти ежегодно). Для участия в конкурсной программе нужно было сделать скульптуру: первой скульптурой мастера стала миниатюра с медведем и оленем — «Встреча».
В членах жюри на конкурсе был известный в Томске скульптор Леонтий Усов. Тогда Вячеслав никакого места на конкурсе не занял. Тем не менее спустя полгода Леонтий позвонил и предложил кузнецу вместе поработать над деревом.
— Делали мы его полгода практически. Это была первая серьезная работа, которую выставили в городе. Леонтий Андреевич полностью создал концепцию этого дела, нарисовал, придумал, а я просто изготавливал. Он был головой, а я — руками.
Несмотря на то, что на «Празднике топора» и «Празднике кузнеца» Вячеслав неоднократно становился победителем в различных номинациях, он считает себя любителем: «Я еще учусь скульптуре, не занимаюсь ей профессионально». С эскизами скульптур он постоянно обращается к другим мастерам, советуется с ними.
«Одно дело – быть мастером, другое – бизнесменом»
Современное кузнечное дело сильно отличается от прошлого. Раньше в кузнечном деле была очень развита специализация: были мастерские, которые занимались только изготовлением доспехов; оружейные мастерские; мастерские и фабрики, которые занимались изготовлением гвоздей.
По словам Вячеслава, на исторической реконструкции и скульптуре далеко не уедешь, приходится браться за более простые изделия — заборы, предметы интерьера, мебель, режущие инструменты. Чаще всего заказывают ножи.
— Я раньше очень любил делать ножи, пока у меня не стали их заказывать часто. Больше я их делать не люблю <…> Очень такая штука карикатурная. Идет общение: «А ты кем работаешь?» — «Я кузнец». — «О, кузнец! А нож можешь сделать, чтобы нормальный такой, чтобы можно было гвоздь построгать и бумажку порезать?»
Вячеслав рассказывает, что даже на создании «бытовых» предметов кузнецу сегодня сложно заработать: «Заказчик обращается и хочет сделать дешевле, а так как у меня ковка ручная — я не могу сделать дешевле, чем на станке». Многие детали для тех же заборов (лепесточки, цветочки и др.) выгоднее купить в строительном магазине — их делают с помощью пресса.
— У кузнечного дела, разумеется, есть будущее, но к нему уже не относятся так, как в прошлом. Это не единственный способ обработки металла, это уже роскошь, нежели необходимость. Ремесло останется, разумеется, потому что оно еще применимо на производстве как инструментальная ковка; художественная ковка часто используется в архитектуре, в дизайне… Опять же в последнее время возрос спрос на реконструкцию – много людей этим делом занимаются, поэтому поднимается не только ковка, но и другие ремесла. Народ хранит их.
Вячеслав проводит мастер-классы не только на выездах с реконструкторами. Иногда к нему в мастерскую приезжают научиться чему-то конкретному. Чаще всего молодые парни лет 15. Один раз в мастерскую к кузнецу пришла девушка, но надолго не задержалась: «Мы сделали гвоздь, и больше я ее не видел…»
Мастер признается, что сейчас кузнечное дело снова переходит для него в хобби. Ремесло до сих пор приносит деньги, но Вячеславу пришлось выйти на основную работу — по профессии он инженер.
— Одно дело быть мастером, просто выполнять работу, а другое — быть бизнесменом, человеком, который свое дело тащит. Это две разные вещи, и одно с другим иногда несовместимо.
Тем не менее кузнец все равно планирует развивать свою мастерскую, но сосредоточиться хочет только на реконструкции и скульптуре. Сейчас мастер начал заниматься изделиями из литья, чтобы получался конечный продукт, планирует освоить и дерево.
— В планах уже позиционировать себя не как кузнечную мастерскую, а мастерскую более широкопрофильную, где будет и ковка, и литье, и слесарная обработка. Чтобы можно было отдавать какой-то конечный продукт — клинок, гарда, рукоять.
