Представьте: вы пришли на танцевальный спектакль. Что первое приходит на ум? Массовые номера, яркие костюмы, декорации, возможно, пуанты и пачки… Но точно не фрагмент спектакля на 6 минут, в котором танцовщик просто вырезает фигуру из бумаги. Или лежит на сцене, отдыхая. Однако это направление, не очень привычное томскому зрителю, все больше набирает популярность в столице и за рубежом и называется «танцевальный перформанс».
ИСТОРИЯ ЯКОВА – В НАШЕМ ВИДЕО:
Этим и занимается герой нашего «Необыкновенного человека» Яков Бельский. Парень ставит постановки и спектакли современного танца, преподает это направление, а также танцует и обучает индийскому классическому танцу: одному из самых строгих и традиционных. Как совмещать в себе две противоположные грани одного вида искусства, как начать зарабатывать на том, что любишь, и как помочь зрителю понять перформанс — Яков рассказал нам перед одним из занятий.
Я думал, что этим нельзя заработать на жизнь
Яков начал танцевать с 11 лет, а первый танец поставил еще в старшей школе для дуэта на один из праздников. Затем сделал номер на 8 марта и парня заметили: пригласили преподавать в спортивный центр «Олимп». Однако долгое время наш герой не рассматривал это увлечение как профессию.
«Я думал, что этим нельзя заработать себе на жизнь, потому пошел учиться на инженера-электроэнергетика. Потом начал много стипендий получать из-за танцев, и подумал: как будто бы уже можно зарабатывать. А потом, когда окончил – понял, что вообще не хочу этим заниматься и открыл студию»
Яков — томич, окончил местный вуз, а затем отправился на год в Прагу, изучать менеджмент в магистратуре. За границей молодой танцор провел 9 месяцев, и параллельно учебе активно занимался на открытых классах танцевальной компании 420PEOPLE, ходил в Пражский камерный балет на занятия. Однако, все же решил вернуться домой.
«Я понял, что не готов жить в Праге и за рубежом в целом. Такая слабость выяснилась – для меня важно окружение, люди, возможность к высказываниям и самореализации. Здесь у меня все уже есть, а там ты такой – бабац! И все с нуля. И я понял, что я не готов все с нуля. Можно было себя преодолеть, остаться, чего-то добиться, но на тот момент мне так не казалось. Когда ты хочешь добиться в Европе чего-то в хореографическом искусстве с дипломом инженера-электроэнергетика – это такое себе. Там у всех на все есть образование. Если ты хочешь музыку нарезать – ты обратишься к человеку, у которого есть диплом по нарезанию музыки. Это у нас хореографы и костюмы шьют, и музыку режут. В России совершенно по-другому и клево, что ты можешь за счет профессионализма куда-то войти».
Индия и современность — как будто про двух разных людей
Свое преподавание Яков начал с индийского танца, а современный появился позже. В 2016-м году Яков вернулся из Европы и поставил номер на 1 сентября для ТПУ. После этого парня взяли в сборную хореографом по современному танцу. И занятие «на пробу» со временем заняло 80% времени танцовщика.
«Индийский танец как будто отодвинулся – это что-то очень сложно коммерциализируется. В России очень мало людей обеспечивают себя, занимаясь только индийским танцем, особенно классическим. Все классические искусства тяжелы для восприятия зрительного, самих исполнителей и учеников».
Яков признался: он по-разному проявляет себя в разных видах танца. И те, которые преподает он, абсолютно полярны по исполнению и самоощущению артиста в них.
«Индийский классический танец – это что-то фундаментальное, эзотерическое, традиционное, религиозное отчасти. Где ты находишься в жестких рамках, которые почитаешь, уважаешь и передаешь дальше. А в современном танце наоборот ты пропагандируешь полную свободу, отсутствие рамок, правил. И это такое приключение, когда на одном занятии ты как будто бы тиран и палкой стучишь, а на другое приходишь — и все такие: «Давайте чувствовать наше тело». Поэтому обычно вопросы про то, как ты видишь, чувствуешь или что тебе больше нравится – уводит меня в такие полярные стадии – с позиции кого я рассуждаю».
Сейчас основной интерес Якова — танцевальные спектакли, о которых расскажем дальше. Именно здесь наш герой видит свое развитие, однако пока эта деятельность приносит меньше всего дохода: направление не распространено в Томске и пока только находит своих почитателей.
«Преподавание — это больше для обеспечения себя едой, но это не значит, что я бы этого не делал. У меня есть ученики, которые занимаются бесплатно. Если они хотят учиться, но у них нет возможности – почему не пойти навстречу? Это скорее исключение, чем правило. Но если у тебя есть активная позиция, что ты все-таки миру что-то несешь, а не просто «доишь со всех бабосики», мне кажется, это вполне имеет место».
Шок-контент для тех, кто привык к классическим формам высказывания
Танцевальный перформанс, которым в последний год занимается Яков — это относительно новое направление сценического искусства. Тело здесь — это медиум, через которого перформеры передают смыслы и эмоции. Ролей, драматургии и даже сюжета здесь может и не быть, зато есть действие здесь и сейчас, работа со зрителем, поэтому перформанс всегда заканчивается по-разному и отличается от привычного танца.
«Это уже больше шаг к тому, что называется современное искусство. Когда зритель определяет, что происходит. У нас заготовлены возможные пути развития, как пойдет спектакль, но это зависит от того, что и как сделает зритель и танцовщик (а может, и не сделает). Когда у нас была премьера спектакля «Вертикальное отражение», в конце зрителям выдали зеркала, и непонятно, что с ними делать. Одна зрительница быстро догадалась и начала всех вытаскивать в пространство, чтобы составлять из них какие-то фигуры. Мы сами не ожидали, что может быть такая сильная отдача. Предполагали, что люди просто их поднимут, а она устроила целое представление. Зритель разный, восприятие у всех разное, то, как он себя поведет – всегда интересно».
Работы могут вызывать недоумение и у зрителя, и даже у самих танцовщиков. И для этого после перформансов Яков и его команда устраивают обсуждение, где проговаривают со зрителями их чувства, эмоции и впоследствии на основе этого меняют и дорабатывают спектакль.
«Те, кто привыкли к классическим формам высказывания – для них это – шок-контент. Даже в ТЮЗЕ недавно был на «лучшем спектакле малой формы» Гомзякова, и одна зрительница через 40 минут: «А когда уже спектакль начнется?». У нас так никто не высказывается, но уходя, некоторые могут спросить: «А где танцы?». Вроде, ты приходишь на показ спектакля танцевальной компании, но в классическом понимании танца может быть минут 10 из часа. И у людей может возникнуть фрустрация, кто-то уходит в гнев, отрицание: мол, это мы виноваты, что они были готовы к другому. Либо они пытаются на обсуждении понять, что они увидели и почему так произошло. Появляется конструктивный диалог, все выходят с большим объемом знаний, чем изначально. И мы в том числе – мы от зрителя узнаем, как прочлось, отозвалось то или иное действие у зрителя, потом это помечаем, проговариваем, собираем – и это тоже дополнительный вклад»
Понять танец не через мой опыт, а через свой
Именно для того, чтобы люди думали, и нужен перформанс. Поскольку считывать и понимать его, а тем более общаться через танец, людей не обучают в школах, как чтению или письму.
«Ты можешь не угадать, что именно происходит, но при этом у тебя свое отношение к этому сформируется 100%. Да и вопрос – зачем угадывать? Мы же не всегда делаем что-то, чтобы просто сказать или сообщить. Это может быть просто объект, который презентуется зрителю, и он воспринимает это через свой опыт, а не через мой. В этом отличие от традиционного спектакля танцевального, когда ты навязываешь конкретный нарратив, идею, мысль и это трактуется только так»
Сам Яков через танец старается не только выразить себя, но и помочь зрителю и другим танцовщикам найти отражение своего опыта в танце, заставить задать себе вопросы и ощутить себя в моменте, когда ты не понимаешь, что происходит. Именно здесь люди проявляют себя честно и обнажают потаенные эмоции.
«Первый «Восхождение» был чем-то супер-личным для меня, и исполнительницам приходилось перенимать мою позицию и через себя ее отражать. Но как будто это было наседание сверху: я вижу вот так, пожалуйста, воплотите. А все другие спектакли уже стали размышлением на какую-то тему, или процессами, которые нам интересны. Они не несут конкретно чего-то, но они потенциально интересны для рассматривания. Как в спектакле “Тело” – я 6 минут обвожу себя на бумаге и вырезаю ножницами. Это же невозможно смотреть на самом деле. На месте зрителя я с ума сошел бы! В первые 20 секунд, мне кажется, любой человек понимает, что я буду делать, и тут хочется перемотать вперед. Но перемотка невозможна, ты сидишь и думаешь: «Да господи, сколько можно». Но в этих процессах как раз можно себе вопросы задать: почему ты испытываешь это раздражение».
