Еще живы люди, коллекционировавшие мыло. Еще можно найти двери в захолустных общежитиях, обклеенные теперь уже пустыми пачками из-под сигарет. В заброшенных гаражах еще можно отыскать пачки советского стирального порошка «Лотос», купленные про запас. Эти запасы-коллекции делали мы, выросшие за железным занавесом, приученные к тому, что совершенно неожиданно из продажи может пропасть что-то нужное, прям первой необходимости — не хамон и не сыр с плесенью.
Этой частушке улыбаются только те, кто помнит Ивана Полозкова, крайне недолго руководившего компартией РСФСР в коротком промежутке между СССР и РФ.
Нет у нас в Союзе даже
Лезвий бритвенных в продаже.
Встал у власти Полозков:
Жди — не будет помазков.
Нынешние молодые вообще не понимают, как что-то может исчезнуть. Будет другая цена, но вообще исчезнуть товарная позиция при существующем спросе не может. Так учит «Экономикс».
Но мы, старорежимные люди, храним дома немного спичек и соли. На всякий случай. Это инстинкт, сродни тому, что просыпается в некоторых беременных женщинах, которые просят купить муку и сахар «про запас». Это инстинкт, повинуясь которому, каждую весну мы едем сажать картошку, хотя экономика этого дела заведомо убыточная. Вот я нынче летом, уже посадивший в деревне картошку, гуляю на заре с коляской по Белому озеру и слышу, как скучающий с утра охранник в местном баре втолковывает кому-то невидимому:
— Она мне говорит: давай картошку сажать! Я ей, дуре, говорю, что она только за пахоту отдаст полторы тысячи рублей, а я ей картошки на полторы тысячи могу пять мешков купить! Хоть заешься зимой… Дура, чё…
Даже охранник понимает. И — прощает женщине…
Снова пошли слухи про исчезновение гречневой крупы. Она прямо родная нам. Никто в мире не понимает, как мы ее едим. Но именно поэтому гречка — продукт в России стратегический. Когда она в последний раз исчезла из магазинов, а потом быстро появилась, поднявшись в цене в три-четыре раза, редкий человек не купил про запас подорожавшую крупу, редкое предприятие на селе не подумало об увеличении площади посевов гречихи.
В этот раз, видимо, виноваты мерчендайзеры или маркетологи сети магазинов «Абрикос». Решили тихонько убрать с полок дешевую гречу, чтобы побыстрее продать дорогую. Если это действительно так, (поскольку в «ЛАМЕ», которой принадлежит «Абрикос», все отрицают), то ведь не прогадали! Сейчас сметут и дешевую, и подороже. Народ в России, снова напуганный санкциями, плавающим, как непонятно что, рублем, очень внимательно следит за колебаниями не только в бивалютной, но и в продуктовой корзине. Это гены, братцы.
Хотя — никто еще не умер от отсутствия гречки. Я вот по утрам не могу без кофе, но если надо — перебьемся. А уроки маленьких лишений, эти микроаскезы, мне кажется, даже необходимы, чтобы люди понимали, что в мире главное, а без чего можно прожить.
Мы тут на Томской школе финансовой журналистики, посвященной проблемам кредитования физических лиц, разбирали одну интересную тему: взяли бы вы кредит для покупки чего-либо, если бы знали, что сегодня последний день вашей жизни?
Никто не захотел брать кредит в последний день. Даже то, что отдавать не надо, никого не прельстило. Потому что в последний день многие бы хотели посидеть у воды, обняться с любимым, сесть в машину и просто ехать, куда глаза глядят. У одного «школьника» были непристойные желания. Но никто не сказал, что в последний день своей жизни он хотел бы до отвала наесться гречневой каши.
Приятного аппетита.
Андрей Остров
