С 25 августа по 3 октября в краеведческом музее пройдет выставка микроминиатюр «Диво под микроскопом».
Тульский Левша, подковавший стальную заморскую блоху, более века не дает покоя российским мастерам микроминиатюры. Вот только Левша, без сомнения, сказочный персонаж, придуманный Лесковым на основе легенд о мастерах-оружейниках. Новосибирец Владимир Анискин вовсе не мифический герой, а вполне реальный. И блоху он подковал… настоящую.
Под микроскопом
На столах — одинакового размера стеклянные купола на деревянной основе, в которых, на первый взгляд, ничего нет. Но стоит наклониться над этим куполом, заглянув в окуляр встроенного туда микроскопа, и… вашему взору открывается невидимый микромир.
В волшебной стране микроминиатюр караваны верблюдов шагают в полости конского волоса. На срезе человеческого волоса — флаг России. Микроскопическая миниатюра на половинке яблочной косточки, нарисованная акварельными красками с помощью единственного беличьего волоска.
Стол из половинки виноградной косточки. Кувшин выточен из оргстекла. Размеры трудно поддаются описанию. Одна виноградная ягодка в тысячу раз меньше виноградной косточки!
Шахматный столик из скорлупы грецкого ореха. На его поверхности выполнены гравировка и инкрустация. На столике — серебряные и золотые шахматные фигурки высотой 0,15 миллиметра.
Аэродром с 20 самолётами и вертолётом на срезе макового зерна. На спинках колорадского жука и божьей коровки располагаются эскадры авианосцев — очевидно страсть к летательным аппаратам сохранилась у Владимира со студенческих лет.
На половинке рисового зернышка вполне разборчивым почерком (под микроскопом, конечно) Владимир Анискин написал цитату из лесковского «Сказа о тульском Левше». Удивительно, но на крохотной поверхности уместилась 21 строка — 2027 букв!
Мастер рассказал, что на одну поделку уходит от недели до полугода, в зависимости от ее сложности. Хотя идея изготовления может вынашиваться годами.
Мастер-самоучка
— Я начал заниматься микроминиатюрой в 1998 году, после того, как в руки попала книга киевского мастера Николая Сядристого, посвященная этому виду искусства. Мне захотелось попробовать свои силы, — рассказывает Владимир Анискин.
— Но, к сожалению, Сядристый, как и все мастера этого профиля, не открывал в своей книги технологических секретов. Я взял листочек и выписал все, что касалось технологии: получилось полстранички. Единственное, что я узнал оттуда, что блоху подковывают «инструментом, похожим на зубило». И все — ни слова о том, из чего такой инструмент можно изготовить, как его держать, как затачивать…
Пришлось изобретать собственные способы. Моим первым орудием стал одноглазый детский микроскоп. В России нет школы микроминиатюры. Все микроминиатюристы — самоучки, и я не исключение.
Все инструменты я придумываю и изготавливаю сам. Под своим первым микроскопом я и изготовил зубило — в течение двух лет я точил швейную иголку, пока кончик стал почти невидимым. Затем соорудил металлические тиски со спичечный коробок. Сейчас в моем арсенале есть практически все слесарные инструменты, только в тысячи раз меньше.
Ко мне постоянно обращаются с вопросами: «Как вы это сделали?!» поэтому на этой выставке впервые я показываю свой инструментарий, рассмотреть который тоже можно исключительно под микроскопом.
Блошка Фрося
Микроскоп, с которым работает Владимир, увеличивает в сотни раз. Под ним видны не только платиновые подковы на прыгательных лапках той самой знаменитой блохи, но и стальные гвоздики, на которых они держатся. Она и впрямь настоящая… Подковы выполнены из платины, гвоздики — из стали. Толщина подковок 0,005 мм, ширина 0,06 мм.
— Вы решили повторить подвиг Левши?
— Есть так называемая классика жанра — каждый уважающий себя микроминиатюрист должен подковать блоху и поместить верблюда в игольное ушко.
— Простите за глупый вопрос: блоха была живой?
— Вы не единственная, кто задает мне этот вопрос: один журналист написал в одной из новосибирских газет так: «Подкованная блоха бегала по пустым коридорам НИИ и цокала так, что отвлекала ученых от работы». Еще была такая версия: Фрося стучала своими копытами по колбочке, куда я ее якобы поместил, и мешала мне создавать новые работы, но, поскольку здоровье у блохи не лошадиное, она вскоре, к моему прискорбию, скончалась.
Блоху Фросю мне любезно предоставил кот Казимир, но перед тем как приступить к работе, мне, конечно, пришлось ее умертвить, иначе работать было бы просто не возможно!
Врата в рай
Очередная работа — очередное изумление: семь платиновых верблюдов расположены в игольном ушке. Высота верблюдов 0,08-0,1 мм.
— В библии сказано: «Скорее верблюд пройдет через игольное ушко, чем богатый попадет в рай». У вас в игольное ушко поместился целый караван — семь верблюдов. Вы пытались доказать, что вход в рай стал возможным для всех?
— Что касается первой части высказывания — да! Вы же сами убедились в том, что это возможно. А вот за вход во врата рая я, к сожалению, не отвечаю. Это не в нашей с вами компетенции, — улыбается Владимир. — Кстати, о верблюдах. Многие из тех, кто знаком с работами других миниатюристов, спрашивают, не является ли количество верблюдов неким показателем степени мастерства: вот, мол, у Коненко (миниатюрист из Омска) двенадцать верблюдов, а у вас всего семь. Да, это так. Только в ушко иголки, которую использовал Коненко спокойно войдет моя иголка. Но для меня это не та работа, которой бы я гордился.
На половинке рисового зернышка вполне разборчивым почерком (под микроскопом, конечно) Владимир Анискин написал цитату из лесковского «Сказа о тульском Левше». Удивительно, но на крохотной поверхности уместилась 21 строка — 2027 букв!
Мастер рассказал, что на одну поделку уходит от недели до полугода, в зависимости от ее сложности. Хотя идея изготовления может вынашиваться годами.
— А какими работами вы особенно гордитесь?
— Крокодил Гена и Чебурашка, Буратино с черепахой Тортиллой — сложные трехмерные скульптурные изображения, изготовленные из крупинок пищевых красителей.
…Одна из миниатюр — надпись, выполненная на человеческом волосе, гласит: «Задача искусства — волновать сердце». Что ж, работы Владимира вполне соответствуют этому девизу: равнодушным с этой выставки не уходит никто.
Ученый художник
Талантливый человек талантлив во всем. Владимир Анискин лишнее тому подтверждение: микроминиатюра это его хобби. Владимир — ученый, кандидат физико-математических наук. Его научный руководитель, узнав о его необычном увлечении, предложил направить свои научные изыскания в то же направление: заняться разработкой и созданием микродатчиков для аэродинамических исследований и других областей науки. С этой разработкой Владимир номинируется на премию Правительства России.
— Как вам удается сочетать работу и хобби? Ведь и то и другое требует немало времени.
— Днем — работа, ночью хобби. Прихожу домой — и за микроскоп, встаю в пять утра — и опять за микроскоп.
— Удивительно, что человек, посвятивший себя науке, серьезно занимается искусством.
— Ученый совершенно не обязательно должен выглядеть как профессор из книжек или фильмов: этакий рассеянный неопрятный старичок с капустой в бороде, у которого глаза загораются лишь от словосочетания «лямбда-функция», «датчик термоанимометра» или выражения «белок иммобилизиванный на аминопропилсилохроме». Среди них тоже попадаются обычные люди, которым не чужды обычные человеческие радости и слабости.
Для меня выбор профессии был, можно сказать случайным: я окончил факультет летательных аппаратов НЭТИ и остался в аспирантуре. А там — кандидатская, Институт теоретической и прикладной механики СО РАН. В любом случае, я не отношусь к разряду ученых-карьеристов.
В моем случае и работа, и хобби очень похожи: и то, и другое требует железной дисциплины, аккуратности, внимания, усидчивости…
— И все-таки, кем вы считаете себя в большей степени — ученым или художником?
— Конечно, в первую очередь я — художник. Раньше я считал, что художник — этот тот, кто водит кистью по холсту, и лишь со временем я понял, что художник — это творец. Однако моя творческая деятельность приносит куда меньше доходов, чем научная, поэтому оставить работу и посвятить себя искусству, даже столь необычному, я не могу: у меня семья, сынишка растет.
— А как ваша супруга относится к вашему хобби?
— Она у меня молодец! Самая главная ее заслуга в том, что она поддерживает любые мои начинания. Я увлекся микроминиатюрой в то время, когда писал кандидатскую: она отнеслась к моему увлечению с пониманием, не пилила меня и не мешала, не смотря на то, что времена были трудные, денег не было — за это ей огромное спасибо! Все что здесь сегодня представлено — во многом и ее заслуга.
А сейчас, когда я усаживаюсь за микроскоп, а рядом усаживается мой сынишка Матвей и просит: «Папа, дай мне бумагу и скотч, я буду работать», — у меня просто душа поет: ребенок растет творческий!
— Владимир, большую часть своего времени вы проводите за микроскопом, погружаясь в совершенно другой, невидимый невооруженным взглядом мир. Это не способ уйти от реальности?
— Ни в коем случае! Это способ расширить реальность. К примеру, я как-то провел пальцем по полке и поместил пыль под микроскоп: оказывается, пыль бывает синей, зеленой, красной. Причем цвета очень насыщенные, яркие! Можно сказать, что таким образом я познаю мир. Микромир.
Наталья Сковрунская
Фото: www.aniskin.ru
