Томская область – регион с населением всего в 1 млн человек на западе Сибири, однако его всерьез называют «Сибирской силиконовой долиной», два томских национальных исследовательских университета входят в ТОП-15 российских вузов и претендуют на то, чтобы через два года войти в сотню лучших университетов мира, а в самом большом закрытом городе России Северске в 17 км от Томска «Росатом» реализует уникальный атомный проект «Прорыв».
О том, как в сибирских условиях сохранять научный потенциал и привлекать инвестиции, а также о том, что значит сейчас в России быть главой региона, – в сегодняшней беседе губернатора Томской области Сергея Жвачкина с главой «Клуба Регионов» Сергеем Старовойтовым.
– Сергей Анатольевич, нас читает публика подготовленная – политические эксперты, журналисты, чиновники, депутаты. Поэтому мне хотелось бы поговорить с вами не об общих темах, а о вещах сугубо профессиональных для вас, как для главы региона. И первый мой вопрос будет касаться объявленного вами решения баллотироваться на второй срок на выборах в сентябре 2017 года. Почему вы решили практически за полгода до официального старта избирательной кампании объявить о своем решении? Вам не кажется, что вы даете преимущество вашим оппонентам?
– Действительно, я заявил, что готов идти на выборы. Но это решение я принял не спонтанно, за ним стоят серьезные размышления.
В основе решения любого губернатора идти на следующий срок должны быть заложены три ключа: это мнение жителей региона – избирателей, это поддержка главы государства и, конечно, собственное решение. Без этих трех ключей невозможно стать губернатором.
А что касается времени, когда я принял решение озвучить свое намерение, то давайте порассуждаем. Первое. Вы говорите – срок большой. Но выборы состоятся в сентябре, а срок моих полномочий заканчивается 17 марта. Осталось три месяца – всего ничего.
Второе. У нас в России сложились управленческие традиции – я это как производственник бывший говорю – в начале года строить планы, ставить задачи, формировать проекты. И поэтому своим заявлением я дал сигнал бизнесу, что, при условиях, когда есть два ключа, не бросаю начатое. Мое желание – продолжить проекты, которые мы начали с СИБУРом, «Газпромом», «Росатомом», десятками инвесторов.
– Хотел бы заметить, что подобное решение – озвучить стремление баллотироваться на следующий срок – имеет и политтехнологический смысл. Оно выводит вас из положения губернатора последнего года, из положения «хромой утки», и позволяет и местным элитам, и инвесторам спокойно продолжать планировать с вами совместную деятельность, понимая, что договоренности этого периода в случае вашего избрания на следующий срок продлятся еще на пять лет?
– Конечно, есть масса проектов, которые хотелось бы закончить. И потом, у меня есть и обязательства перед командой. Когда я пришел в 2012-м губернатором, то дал возможность старой команде проявить себя в течение полугода. И по итогам этих шести месяцев поменял девять заместителей из одиннадцати. То есть теперь это полностью моя команда, и перед ней у меня тоже есть обязательства.
Отдаю себе отчет в том, что пять лет я могу поработать, закончить намеченное, чтобы передать область в надежные руки. Время сейчас непростое для перемен. А что касается, как вы говорите, местных элит – я думаю, они меня услышали. Мы ведь не один десяток лет друг друга знаем.
– А вы довольны электоральной ситуацией, которая сейчас в регионе складывается? У вас ведь не самый высокий процент «Единая Россия» набрала: средняя достаточно явка, 33,5 процента, и средний процент за «Единую Россию» – 47 с половиной процентов, если быть точным.
– «Единая Россия» набрала в Томской области лучший результат по сравнению с прошлыми выборами. И потом – я всё время говорю: как здорово, что нам нравятся разные вещи. Это замечательно, что на вкус и цвет товарищей нет. Так же и партии – не всем должна нравиться одна.
Когда после инаугурации я выступал перед депутатами, то сказал, что у нас есть одна главная партия в Томской области – партия томичей. Ты сегодня в этом политическом объединении, ты в другом. Но когда мы работаем – всё ради томичей.
– То есть вы считаете, что разные политические мнения не влияют на политическую устойчивость в регионах?
– Если есть одна общая цель, высоко говоря – улучшение жизни людей, то она позволяет не раскачивать лодку независимо от политических пристрастий гребцов. Есть зрелые идеи не только у нашей «Единой России», но и у той же ЛДПР, и у коммунистов есть интересные предложения. Плохо, что партий сегодня несколько десятков, и получается, что размениваемся по мелочи, но время придет, и останется 2–3 партии, надеюсь, не одна. И все от этого только выиграют.
Когда я вернулся в Томск пять лет назад (я же всю жизнь в Томской области прожил, меня не было семь лет, пока я работал на юге), меня резанула заполитизированность всех слоев. Для меня это был просто шок. Всё через политику: хлеб – через политику, коммуналка – через политику, культура – через политику. И дебаты не только с трибун областной думы, но и в разговорах кухонных. Всё кругом настолько политизировано, а реальных дел немного. Надо было менять это. И мы детский садик построили в области – первый за 19 лет (а всего за два с половиной года – 35 новых детсадов). Молочную ферму – первую за 27 лет. В этом году школу в Томске сдали – первую за 25 лет в областном центре!
То есть я старался выйти из политической плоскости в плоскость реальных дел.
– У каждого губернатора есть приоритетные направления развития региональной экономики. Камчатский губернатор, например, в нашем недавнем разговоре назвал это тремя китами, у кого-то это реперные точки, у кого-то локомотивы развития. У вас что является такими точками роста и как вы их называете?
– Мы их еще четыре года назад обозначили – я их называю маяками. Ведь когда государство хочет, чтобы развивалась какая-то область экономики, что оно должно сделать? Оно должно выставить маяк – ориентир, к которому надо стремиться, а затем создать условия для достижения результата. Не звать, не кричать, не совещания проводить: ты почему тут не ввел месторождение или почему ты комбинат не запустил? Государство должно создать условия. Поэтому мы выставили маяки.
Пример из нефтехимии: у нас в Томске есть нефтехимический комбинат, но чтобы предприятию, построенному в 1980-х годах, оставаться конкурентоспособным, нужны были 10 млрд на реконструкцию. Мы приняли закон, по которому если предприятие вкладывает более 8 млрд в реконструкцию или более 1 млрд в новое производство, оно получает до двух третей компенсации инвестиционных затрат. Так мы поступили с нефтехимкомбинатом, дав преференции на его реконструкцию СИБУРу. СИБУР тут же построил за год самый крупный за Уралом завод по выпуску БОПП-пленки. Почему? Потому что наш закон сделал выгодными для компаний создание нового производства и модернизацию устаревшего. И таких маяков у нас горит девять.
– Могли бы вы эти маяки перечислить?
– Да, конечно. Маяк первый – «Томским университетам – мировой статус». Мы поставили задачу, чтобы два томских университета вошли в сотню ведущих университетов мира. Это решаемая задача, учитывая, что ТГУ и ТПУ уже вошли в пятерку лучших в России и уже входят в ТОП-400 мировых вузов.
Второй маяк – «Детский сад – каждому ребенку». Во второй день моего губернаторства в 2012 году меня на крыльце встретили мамы с детьми и сказали: «Губернатор, мы тебе отдаем детей, а сами пошли на работу». И мы первыми в стране разработали закон о государственно-частном партнерстве в этой сфере и построили в рамках ГЧП 15 детских садов. Проблему, не решаемую десятилетиями, сняли за два с половиной года.
Маяк «Атомный прорыв» мы реализуем в нашем самом большом ЗАТО страны Северске. Строительство новейшего и сверхбезопасного реактора на быстрых нейтронах – это вторая жизнь для Сибирского химического комбината с его остановленными реакторами, новое дыхание, рабочие места для атомщиков. Несколько лет назад мы подписали с Сергеем Кириенко соглашение на 100 млрд рублей инвестиций «Росатома». Регион, в свою очередь, взял на себя обязательства по заботе о ЗАТО, созданию в Северске территории опережающего развития. Новый российский проект «Прорыв» – это новое слово в ядерной энергетике, мы здесь опередили всех, включая Америку. Ничего подобного в мире нет. Это совершенно другая энергетика, сверхбезопасная, в отличие от Чернобыля и Фукусимы.
Для Томской области – сибирского региона, две трети которого покрыты лесом, – очень важен маяк «Экономика природы». Когда пришла наша команда, китайцы в Томской области по межправсоглашению уже несколько лет строили лесоперерабатывающий завод. И за полтора года моей работы дело с мертвой точки не сдвинулось. Я взял да и «накапал», уже не помню, кому в Москве. Передали мои претензии китайцам. А у них всё четко: если есть межправсоглашение, его обязаны выполнить. Собирают они «политбюро», принимают решение: сменить подрядчика и назначить ответственным за строительство компанию, которая занимается в Китае космической отраслью. Они в течение месяца создают специальное предприятие по лесопереработке, приезжают к нам, и мы вместе снимаем все вопросы. В общем, первый лесоперерабатывающий завод мы с Аркадием Дворковичем запустили в прошлом году. Второй – в этом. Всего будет 10 заводов, а также ЦБК – крупнейший в стране лесопромышленный парк. И инвестиции в этот проект сопоставимы с нашим атомным маяком – 100 млрд рублей.
А еще у нас есть такие маяки, как «Институты развития», «Томский газ – томичам», «Дороги и транспортный комплекс», «Томские набережные», «Академпарк». Последние два не реализуются так быстро, как хотелось бы, но мы знаем, куда идти.
То есть когда удачный маяк поставишь, обозначишь бизнесу приоритеты и преференции, то и дело делается. Мы сегодня в рейтинге инновационного климата 12-е в России, а были в конце списка три года назад. И на этом 12-м не останавливаемся, а продолжаем сокращать сроки выдачи разрешения на строительство, на подключения – барьеров для бизнеса еще масса.
– Я не сомневаюсь, что всё сложится удачно и вы возглавите область еще на один срок. Чем Вы займетесь в первую очередь, какие проблемы в регионе требуют особого внимания?
– Если я приду к учителям и начну им рассказывать, что мы выходим на рубежи добычи в 20 млн тонн нефти, 15 млрд газа, заготовки 15 млн кубов леса, думаете, педагоги разделят мою радость? Да им безразлично, сколько мы будем добывать нефти. И сколько эта нефть стоит на Нью-Йоркской бирже – им тоже вс ё равно. Что обычному человеку от этих объемов и миллиардов? Как он в своей повседневной жизни это почувствует, он ведь не макроэкономикой живет?
Поэтому задача одна – решать проблемы людей, которые их реально волнуют сегодня. Одна из главных проблем – дороги. Для людей на селе что главное? К больнице подъезда нет, к школе нормального подхода, к магазину через лужу ходят. Заставляем глав проводить сельские сходы, чтоб они вместе с людьми определили, где прежде всего положить асфальт. Запрещаем массово ямочный ремонт – глупость полная эти ямочные ремонты в России. Ну и результат – этим летом мы вложили дополнительно 500 млн руб. на ремонт местных дорог. Причем этот ремонт впервые шел под контролем не самих дорожников, а специалистов нашего Томского архитектурно-строительного университета и общественников. Мы приняли решение на 2017г. выделить еще полмиллиарда. И на следующие два года тоже выделим. И я уверен, что дороги будут другими.
Я попросил всех кандидатов, которые баллотировались в депутаты на выборах, чтобы на встречах с избирателями они составляли списки проблем. Проанализировали, и обозначилась еще одна глобальная проблема – качество питьевой воды. Подключили ученых ТПУ и ТГАСУ для того, чтобы проблему решить, причем за счет умных технологий, которые не всегда миллиарды стоят.
У нас в Томске всё есть, мы уникальная область с огромными природными и интеллектуальными ресурсами. Сильнейший научно-образовательный комплекс дает региону колоссальное преимущество. И не только потому, что мы учим студентов из 75 регионов России и 57 стран – мы развиваем уникальные «умные», высокотехнологичные производства, «новую экономику». И как власть мы поставили себе задачу быть мостом между наукой и производством, помочь им найти друг друга.
Как пример – «Газпром». Когда Миллер приехал в Томск, мы собрали к нему на встречу 36 компаний в Томске. И сказали: «Газпром» готов закупать вашу продукцию. Это был 2012-й год, еще до начала моды на импортозамещение. Но при этом производственники должны были завоевать доверие, показав качество. «Газпром» – это крупнейшая мировая компания, у нее есть свои стандарты, вклиниться туда, в эту махину, было бы практически невозможно, если бы не Алексей Борисович Миллер. Он приезжал к нам два-три раза в год. Сегодня из 36 томских компаний, которые были на той первой встрече, в проекте осталось около 15. Но они теперь имеют миллиардные заказы. «Газпром» закупал раньше продукции у томских промышленников на 300 млн в год, а в этом году 3,5 млрд, и мы подписали соглашение на 8 млрд. И «Газпрому» выгодно: он получает по разным видам от 12 до 36% снижения стоимости, чем он закупал в Голландии, во Франции, в Америке. И это результат интеграции науки с производством, доказательство преимущества Томской области.
Или пример из сельского хозяйства. Мы сделали послабления по налогам и ввели систему грантов для аграриев. Но сразу сказали: это не распространяется на тех, кто хочет новыми бюджетными деньгами заткнуть старые дыры, погасить долги по коммерческим кредитам и так далее. Гранты выдаем только тем, у кого глаза горят, кто занимается техперевооружением, новыми технологиями, видит в отрасли не черную дыру, а эффективную экономику. Над нами смеялись, когда открывали первые козью и кролиководческую фермы. А теперь их собственники не справляются с ростом заказов.
Когда мы начали заниматься дикоросами, многие тоже улыбались: ну подумаешь, грибы, ягоды, шишки. Но мы занимаемся не экспортом сырья, а продукцией глубокой переработки. Например, наша компания «Артлайф» занимает 60% корейского рынка БАДов. Грибы у нас влет уходят: лисички в Испанию, грибы маринованные – во Францию, в Германию. Многие регионы пытаются зайти на этот рынок, но почему удалось прорваться именно нам? У нас молодые ученые, выпускники университетов пошли в бизнес, когда увидели, что мы создали условия. И они своим умом эту добавочную стоимость создали. Для всех дикоросы – это только грибы и ягоды. А для нас это натуральные соки, уникальные напитки из чаги, это биологические добавки, это вытяжки ДНК из пихты. Я в Германии уже видел и наше кедровое молочко, и халву, и кедровый грильяж. Оборот отрасли – уже 4 миллиарда рублей в год! 10% всей продукции из дикорастущего сырья в России производится в Томской области!
Начинающих молодых и талантливых поддерживаем грантами, льготами по налогам, выставками, деловыми миссиями за рубежом.
Бюджет наших двух ведущих университетов сегодня больше, чем бюджет Томска! Деньги там большие. Вообще по деньгам, чтоб было понятно, мы в прошлом году налогов в бюджет РФ заплатили столько, сколько Омская, Новосибирская области, Алтайский край и Кузбасс, вместе взятые.
– И эта диспропорция вас беспокоит?
– О ней я на всех уровнях говорю. Ну нельзя так – 70% регион отдает. В целом по отчислениям в федеральный бюджет мы 17-й регион в Российской Федерации. Но по этому показателю на душу населения – пятые.
Поэтому не устаю повторять: регионам надо использовать свои преимущества, а федеральному центру – стимулировать сильных и не поощрять иждивенцев. Под общую гребенку – это гиблое дело.
– Вы недавно поздравили с 96-летием Егора Кузьмича Лигачёва, легендарную фигуру и для Томска, и для России. Безусловно, яркий политик. Когда Вы его поздравляли, это была дань традиции, протокольная вещь или для вас это общение олицетворят связь поколений руководителей регионов?
– Даже его оппоненты говорят, что это мощный государственник. Но я Егора Кузьмича Лигачёва оцениваю с точки зрения того, что он сделал для Томской области. И хотел бы, чтобы меня так вспоминали после моего губернаторства. Сегодня о нём говорит вся Томская область за то, что он создал нефтяную и нефтехимическую отрасль, построил в Сибири теплицы, свинокомплекс, который сегодня крупнейший в Российской Федерации. Это всё было создано при нём. Я тогда был еще пацаном, но я это видел. Многому у него учусь до сих пор, с ним встречаюсь и довольно часто. Когда он звонит, по голосу и не поймешь, что ему 96 – ну, 50 максимум дашь. Он меня поначалу во время встреч гонял по часу: а как там с надоями в таком-то совхозе, а как Иван Иваныч такой-то, директор, а как по речке Чая ходит паром?… У него государственное мышление, это очень большая редкость даже для того высокого уровня, на котором он был.
Он ввел обязательный для Томска лыжный кросс. Не дай Бог, если я в субботу не встану на лыжи, всё, мне хана на работе будет. Была обязаловка. Да, было, как всегда, по-партийному, с перегибами. Но тогда мы и чемпионов олимпийских выращивали в Томске!
– На Ваш взгляд, есть особенный секрет власти? И если он есть, то в чём заключается?
– Считаю, очень важно иметь свою команду. Когда стало известно, что меня выдвинули кандидатом на пост губернатора, у меня раздались звонки. Люди произносили примерно одну и ту же фразу: Сергей Анатольевич, вот мне 50–55 лет, у меня всё есть, но в меня столько вложили, я чувствую, что могу многое отдать! Я этих людей запомнил. И когда стал губернатором и познакомился с той командой, которая мне досталась «по наследству», понял, что она не моя. Не плохая, но не моя, с другими взглядами на жизнь, на развитие региона. Вспомнил эти звонки. Две трети собрал таких людей. А одну треть – 30-летних парней, которые только набираются опыта, но которые понимают, что власть – это школа, капитал для человека, который идет в жизнь. Вот это соединение, этот баланс опыта и молодости, команда единомышленников – в этом, на мой взгляд, и есть секрет эффективной власти.
С Сергеем Жвачкиным беседовал Сергей Старовойтов
