Сложно представить, что в детстве актер Томского Театра юного зрителя Роман Колбин картавил и смущался во время своих первых выступлений. Со временем речь стала гораздо лучше, а желание играть на сцене становилось только сильнее. Изначально Роман хотел поступать на журналиста или филолога, но участие в театральной студии в Дворце творчества и молодежи сделали свое дело.
В мае 2012 года он отправился в Москву, чтобы пройти вступительные туры в ГИТИСе, где он и оказался на курсе советского и российского актера Владимира Алексеевича Андреева. Впрочем, столичная карьера не оправдала ожиданий молодого актера, поэтому он вернулся в Томск, где и начал работать в ТЮЗе.
Мы встретились с Романом и поговорили о том, чем могут раздражать другие артисты, почему жизнь вне театра — это важно и какие отношения между актерами и зрителями переходят все грани. Перед вами история одной профессии.
ВСЕ БЫЛО НЕОБЫЧНО. Москва, театральный институт. Ты встречаешь людей, которых видел только по телеку. Это все казалось какой-то сказкой, но она происходила на самом деле.
ПОСЛЕ ПЕРВОГО КУРСА Я ХОТЕЛ ОТЧИСЛИТЬСЯ. Потому что у меня в Томске была первая любовь. А отношения на расстоянии — это тяжело. Я ни о чем не жалею, но эта история не продержалась долго. Да и первый курс — это когда ты один, в другом городе с маленькой стипендией. Очень много стресса. Но никаких документов я в итоге не забрал.
Я ПОНЯЛ ИНТЕРЕСНУЮ ШТУКУ об отъезде из родного города. Тебе кажется, что жизнь тут останавливается, а ты существуешь в ожидании встречи с друзьями и семьей. Но после первого семестра я приехал и увидел, что без меня тут все в порядке. У людей продолжается жизнь. Ты где-то далеко страдаешь и скучаешь, а ребята тут живут, у них тут дело.
«ЧТО-ТО НЕ ТО». Когда у меня возникает такое чувство, то я стараюсь дистанцироваться от объекта, который его вызвал. Эта чуйка меня редко подводила в жизни.
Я СКАЗАЛ МАМЕ, ЧТО МОЯ СТОЛИЧНАЯ КАРЬЕРА ЗАКОНЧЕНА. Возвращаясь из томского отпуска в Москву, я решил, что прилечу в Шереметьево, доеду до Белорусского вокзала, выйду и пойму: оставаться или нет? И когда я вышел на вокзальную площадь, то понял, что у меня оборвалось все. Я не хочу здесь находиться, у меня нет ненависти, внутри была пустота, безразличие.
ДЕНЬГИ В ТЕАТРЕ НЕ ГЛАВНОЕ. Если тебе не нравится работать в театре, если тебе не нравится то, что ты играешь, то зачем вообще этим заниматься? Деньги тебе нужны как человеку. Как артисту они тебе ничем не помогут.
КОГДА Я НЕ ВИЖУ СЕБЯ НА РАСПРЕДЕЛЕНИИ РОЛЕЙ, то спокойно к этому отношусь. Если в этом месте я не работаю, значит, я ищу способ поработать в другом. Так я открыл в Политехе театральную студию.
Я НЕ СЛУЖУ В ТЕАТРЕ, у меня с вами годовой контракт. И если вы его не продлите, то мне нужно будет идти куда-то работать. От этого я не перестану быть артистом, а вы не перестанете быть театром. По этой формуле у меня внутри полная свобода.
МЕНЯ БЕСИТ ФРАЗА «ТЕАТР — ДОМ». Ну как? У тебя же уже есть дом, у тебя есть семья. Мы все, в первую очередь, коллеги. Важно об этом помнить.
ДЛЯ МЕНЯ АКТЕРСТВО — ЭТО РАБОТА. Когда я выхожу со спектакля или репетиции, то стараюсь максимально быстро забыть про то, что происходило. Пока я снова не приду в театр. Конечно, в жизни проскальзывает актерская профдеформация. Где-то ты более эмоционально разговариваешь или начинаешь заниматься морализаторством. Есть много побочек, но я их стараюсь устранять.
РЕПЕРТУАРНЫЙ ТЕАТР ПОЗВОЛЯЕТ ОЦЕНИТЬ СЕБЯ на длинной дистанции. Допустим, ты играешь какую-то роль. И ты понимаешь: разноплановый ты артист или просто голова в костюме, одинаковый в каждой роли. Репертуарный театр позволяет держать руку на пульсе.
Я НЕ ЗНАЮ, ПОЧЕМУ «КНИГА ВСЕХ ВЕЩЕЙ» СТАЛА МЯГЧЕ. Так придумал Артем [Устинов, театральный режиссер], мы ему доверяли и не ошиблись. Все наши фестивали и выезды лишний раз это доказывают. При этом Артем абсолютно не режиссерский режиссер. Мы обращаемся к нему на вы, мы его слушаемся, понимаем, что он до нас хочет донести. Он достаточно строгий режиссер, но при этом мы ему абсолютно верим.
ТОМСКУ ТОЧНО НУЖНО ЕЩЕ РАЗ ПОЛУЧИТЬ АРТЕМА УСТИНОВА. Мне кажется, что он вложил в спектакль какую-то личную часть себя, поэтому он получился таким хорошим. «Книга всех вещей» — это удовольствие. Если какие-то постановки становятся «очередными», то этот спектакль я могу играть хоть неделю подряд.
КОГДА ЕСТЬ СВОБОДА ОТЫГРЫША — ДЛЯ ТЕБЯ КАЖДЫЙ СПЕКТАКЛЬ МОЖЕТ СТАТЬ РАЗНЫМ. А такая вариативность дает очень долгую жизнь постановке, потому что тебе каждый раз интересно, что ты на этот раз придумаешь.
ХОЧЕТСЯ НАВСЕГДА ЗАПОМНИТЬ ТЕКСТ И БЫТЬ В НЕМ ТОЧНЫМ. Невозможно точно зафиксировать то, что происходит в спектаклях. Но я пока что с этим справляюсь.
МЕНЯ БЕСИТ ТО, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО СОХРАНЯТЬ СВОЮ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ, НО БЫТЬ КОМАНДНЫМ ИГРОКОМ. Тебе нужно держать спектакль, но если другие не захотят, то ничего не произойдет. Я иногда превращаюсь в такого бесящего коллегу, который заставляет всех учить текст. А дьявол кроется в мелочах. И когда ты в Шекспире начинаешь говорить своими словами, говорить проще, то зритель это заметит. Зритель — не идиот.
В СВОЕЙ ПРОФЕССИИ МНЕ НЕ ХВАТАЕТ ТОЧНОСТИ. Она прощает ошибки и из-за этого страдает. Зритель не знает всего Чехова, не может разобрать его на цитаты, так что можно где-то поменять текст местами, что-то от себя добавить. Поэтому у артиста есть ответственность — не делать из аудитории дураков. Когда я вижу, что театр пытается [цензура] зрителя, то меня это сильно бесит.
ТЕАТР ДОЛЖЕН ЛЮБИТЬ И УВАЖАТЬ ЗРИТЕЛЯ. Это просветительская организация, мы просвещаем и светим людям. И если мы подсвечиваем хреновый путь, то зачем тогда вообще это делать?
МОЯ ЗАДАЧА — СЫГРАТЬ СПЕКТАКЛЬ. Чтобы был текст, были мизансцены, чтобы я все помнил, чтобы это было слышно и понятно зрителю. Мне нужно, чтобы аудитория получила удовольствие, чтобы он не думал, что зря отдал свои деньги.
БЕСЯЧИЕ ЗРИТЕЛИ — ЭТО ТОЖЕ ТЕАТР. Главное, как ты это воспринимаешь. Начинаешь играть так, что сам перестаешь обращать на них внимание или ты от этого наоборот сдуешься и пустишься в конфликт.
АРТИСТ СО ЗРИТЕЛЕМ НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ В ЛЮБОВНЫХ ОТНОШЕНИЯХ. Все эти романы, которые начинаются с «я его увидела на сцене и влюбилась» ничем хорошим не заканчиваются. Бывают, конечно, исключения. Но мне кажется, что это неправильно. Ты влюбляешься не в настоящего человека. Такие отношения должны пройти большой период карантина, чтобы можно было узнать человека, а не персонажа, которого он играет.
Я ПОЛУЧАЮ УДОВОЛЬСТВИЕ ОТ ТОГО, ЧТО МЕНЯ УЗНАЮТ НА УЛИЦЕ только в одном случае. Когда я иду с мамой, для нее это большая радость.
ВАЖНО РАЗДЕЛЯТЬ ПРОФЕССИЮ И ЖИЗНЬ. У меня друзья работают в барбершопе, на стройке. И мне со всеми с ними интересно общаться. Театр — для работы, а жизнь — для жизни. Чтобы поиграть в комп, сходить в бар, встретиться с кем-то и даже не вспоминать про театр.
ТЫ ОТГЫГРАЛ СПЕКТАКЛЬ, ПОЛУЧИЛ ЭМОЦИИ, ПОДАРИЛ ЗРИТЕЛЮ СВОИ — ЗАБУДЬ ПРО ЭТО. Проживи этот вечер как обычный человек, несмотря на весь адреналин, который из тебя прет.
КОГДА ТЕБЕ НЕИНТЕРЕСНО ВЫХОДИТЬ НА СЦЕНУ — НУЖНО УХОДИТЬ.
