На днях томские маршрутчики заявили о своем намерении устроить предупредительную забастовку. Назначена она на утро 25 мая, но может, по словам всех тех же перевозчиков, стать бессрочной. На это уже отреагировали городские власти, заявив и о том, что не дадут горожанам остаться без транспорта; и о том, что сообщили о намерении перевозчиков в правоохранительные органы вплоть до ФСБ; и том, что в действиях маршрутчиков есть политическая составляющая.
Но почему о перспективе забастовки, связанной с проведением торгов на маршруты, было заявлено только недавно, а не в марте, когда мэр встречался с перевозчиками и ставил последние точки над i? Как живут маршрутчики сейчас и на какое будущее рассчитывают? Чем их не устраивают действии администрации и в чем они солидарны с ней? И главное на сегодняшний день — насколько масштабной будет их забастовка? Об этом — в интервью Tomsk.ru с одним из томских перевозчиков Алексеем Кочетовым.
Сейчас ваши автобусы работают на маршрутах № 8/9 и № 27. Вы будете заявляться на торги в рамках новой маршрутной сети?
Да. Только не факт, что именно на те маршруты, на которых работаю сейчас. Какой смысл делать это, если, например, у маршрута № 8/9 коэффициент рентабельности составляет 0,3. А есть маршруты, у которых коэффициент 0,7. «Восьмерка» еще более-менее рентабельная, «девятка» же практически нулевая. Сейчас я выживаю за счет массовости — с миру по нитке, нищему рубаха. Ну, и если бы я ездил не на газе, а на бензине, как некоторые, я бы разорился давно. Но по большому счету дело в тарифах на проезд. Даже по нашему сибирскому региону если посмотреть стоимость проезда в других городах, она в среднем составляет уже более 20 рублей. И никаких двойных тарифов при этом нет, а там, где они есть для льготников, действуют дотации из бюджета. А Томск — как болото. Поэтому у нас и старые автобусы, поэтому и столько проблем в этой отрасли.
То есть вы перевозите пенсионеров по 14 рублей, если говорить непосредственно про город, и не получаете за это никакой доплаты?
Не получаем, в отличие от других городов, где все это компенсируется из муниципальной казны. У нас же это просто частная инициатива в результате договоренностей, которые были в свое время заключена с администрацией.
А вы на эти договоренности шли, надеясь, что все-таки эта доплата будет, вам ее обещали?
В прошлом-позапрошлом году, когда у нас были договоренности с властями о повышении тарифов, нам обещали индексировать их ежегодно. То есть 1 января 2015 года мы подняли тарифы до 17 и 14 рублей, а 1 января 2016 года нам обещали их выровнять с учетом инфляции. Но этого не произошло.
Раз уж зашла речь о дальнейшем повышении тарифов, давайте поговорим о качестве работы перевозчиков. По большому счету, вы работаете с пассажирами, а не с чиновниками. А пассажирам не важны все эти ваши передряги с администрацией, им важно просто качество обслуживания. А на него очень часто звучат жалобы, так что разговоры о повышении тарифов люди воспринимают как издевку. Как по-вашему: какие реально есть проблемы — то есть, в чем перевозчики неправы, а какие претензии от людей необоснованны?
Давайте разберемся, из-за чего бывают жалобы на качество услуг, и как добиться идеальной работы перевозчиков. Начнем с курения за рулем. Эту проблему можно решить очень просто. Допустим, собственник может повесить в каждый свой автобус табличку: «Если вы видите, что водитель курит за рулем, то можете не рассчитываться».
Вы как владелец маршрута пошли бы на такое?
Ну а почему нет? Я сам некурящий и не понимаю людей, которым надо за рулем покурить. Можно же доехать до конечной, и кури там хоть пачку целую. На мне как на владельце такое нововведение не скажется. Я с водителя спрошу план, а если он скажет, что не выполнил план, потому что курил за рулем, значит, я с ним просто расстанусь или вычту из его зарплаты. То есть, наказан будет непосредственно тот, кто курил за рулем.
Еще про жалобы пассажиров — на грубость. Но, знаете ли, грубость — понятие относительное. Я поставил в салоне ряда автобусов, на водителей которых обычно жаловались, видеорегистраторы, которые пишут звук. Возможно, водители стали более дисциплинированные, но после того как мы разбирали несколько жалоб, просматривая записи с видеорегистраторов, оказалось, что в большинстве случаев неправы были пассажиры. Все мы люди, у всех есть какие-то личные проблемы. Водитель резко с места тронулся, неловко притормозил — все, пассажир сорвался. Случаи же, когда пассажирам действительно нахамили, нагрубили, редки. Люди порой ахинею несут: и что гоняют маршрутчики, и что нарушают правила движения, а сами за рулем-то ни разу не сидели. Я понимаю, что человеку надо просто выговориться. 70-80 % жалоб — это такие случаи. В общем, вот вам один из видов решения проблемы — установка видеорегистраторов уменьшает количество жалоб. И водители знают, что идет запись, и не провоцируют пассажиров, и пассажиры стараются держать себя в руках.
Теперь самая частая причина жалоб — «гонки». Или наоборот происходит: водитель едет медленно, подолгу стоит на остановках, тянет время. Тут надо проблему кардинально решать, меняя всю систему. Водитель не должен зависеть от количества перевезенных пассажиров. Зарплату он должен получать непосредственно от рейса: вот положено ему шесть рейсов сделать, проехав200 километровза смену, допустим. Естественно, система ГЛОНАСС должна быть, и четко график соблюдаться… Но сколько человек перевезет водитель — не должно играть роли.
Сейчас же система такая — есть план. Водитель должен заработать плановую сумму — в среднем от 1,5 тысячи до 4,5 тысячи рублей за смену. На разных маршрутах разный план. Допустим, план составляет две тысячи рублей. Из вырученных за смену денег водитель заправляет автобус. Из этой же выручки, если есть кондуктор, платит кондуктору. Затем план — то есть эти две тысячи — отдает предпринимателю. То, что остается, оставляет себе в качестве зарплаты. Таким образом, водитель зависит от валовой выручки, заработанной за смену. Если же делать все нормально, как следует, не должно быть вообще наличного расчета в автобусах.
Но у нас власти сейчас и пытаются к этому прийти.
Да, но у нас как всегда: давайте сделаем, чтобы можно было рассчитываться и так, и так. А должно быть все четко и однозначно. Когда деньги будут поступать на счет предпринимателю, и он будет платить фиксированную зарплату водителю, тот и не будет заинтересован в том, чтобы устраивать гонки. Тут в корне надо менять все изначально.
Так это же от вас зависит, а не от властей, аукционов и новой маршрутной схемы.
Нет, от нас это не зависит. Вот смотрите: у нас в Томске 600 перевозчиков. Крупных пять — у которых больше 15-ти машин. Есть человек десять, у которых по три-четыре машины. У остальных — по одной-две. Зачем человеку заморачиваться с какой-то системой безналичного расчета, раз у него все эти деньги увидят, потом банку отчислять проценты, потом с этой карточки деньги обналичивать — тоже какой-то процент, возможно, у него уйдет. А тут живые деньги. Никаких заморочек нет. Эта схема безналичного расчета работала бы только при создании крупных предприятий.
Но вы же объединялись к концу 2015 года.
Да, мы должны были объединиться в товарищества — чтобы не более трех перевозчиков было на одном маршруте. Но что такое простое товарищество? Ну, есть старший товарищ. Но никаких хозяйственных функций товарищество не выполняет, руководства единого, по сути, нет. Это объединение чисто на бумажке произошло. Администрация должна установить четкие правила. А их нет, потому и бардак.
А вы были на одной из последних встреч перевозчиков с мэром, где обсуждалась на тот момент еще не утвержденная новая маршрутная сеть? Я не помню, чтобы в тот день были разговоры о том, что перевозчики кардинально не согласны с условиями и планами администрации. Все прошло относительно спокойно. Создавалось впечатление, что люди уже смирились. И тут вдруг раз — и намерение бастовать.
Да, я был там. И люди действительно к тому моменту уже смирились. Но тогда шла речь о торгах в формате конкурсов, а не аукционов. Сейчас забастовку собрались проводить именно против аукционов. Хотя, по большому счету, еще нет никаких бумаг, никаких распоряжений. И по моему разумению, никаких аукционов у нас не будет.
Почему?
Потому что есть много нюансов в законодательстве, которые не позволяют провести эти аукционы. У нас же, как всегда: кто-то сказал что-то, а кто-то побежал впереди планеты всей. Типа раз перестройка, значит все перестраиваемся. На самом деле очень много белых пятен, из-за которых потом можно в суде оспорить и отменить итоги этих аукционов. Думаю, в администрации тоже это понимают. Аукционы в том виде, в каком их предполагается проводить, — торги на понижение — недееспособны.
В чем белые пятна, что не так с этими аукционами?
220-й федеральный закон, который вышел в прошлом году, предполагает, что возможны два вида тарифов в маршрутном транспорте: регулируемый и нерегулируемый. Если решить, что у нас тарифы будут нерегулируемые, можно проводить конкурсы. Но мэр сказал, что у нас будут только регулируемые тарифы. Это когда администрация самостоятельно устанавливает тарифы, по которым будут люди ездить. Однако регулируемый тариф, как я уже говорил, предполагает бюджетные дотации за льготников. И, как я опять же говорил, на протяжении всего времени, сколько мы, маршрутчики, существуем, ни копейки дотаций мы не получали.
Смотрите, что происходит. По факту мы сейчас ездим по нерегулируемому тарифу — он предполагает, что перевозчик в любом автобусе самостоятельно может установить стоимость проезда. Этого не происходит, но де факто мы имеем право менять тарифы. Но в реестре, который был составлен к началу 2016 года, и куда мы все включены как перевозчики, везде указано, что мы работаем по регулируемым тарифам. Если это так, должны быть проведены торги именно в формате аукционов, а не конкурсов, с начальной ценой муниципального контракта. Цена будет идти на понижение. И допустим, мы перевалим за ноль — в другую сторону. Получится, что уже не нам администрация будет доплачивать, а мы ей — за право работать. Сразу возникает вопрос: по Конституции у меня есть право на труд. Почему я должен это право покупать? Далее — регулируемый тариф по 220-му закону, повторюсь, однозначно предполагает, что администрация будет выплачивать какие-то дотации. А тут получается, что не она мне будет выплачивать, а я ей. Юридический казус образуется — является ли тогда это регулируемым тарифом? По русской поговорке, администрация хочет и на елку залезть, и не уколоться, и в смоле не измазаться. Как юристы это расценят — вопрос. Вот поэтому я и думаю, что не будет никаких аукционов. А не будет аукционов — значит, не будет и никакой забастовки.
А если все же будет, ваши автобусы примут в ней участие?
Нет. И, насколько мне известно, большинство крупных перевозчиков однозначно не будут этого делать. Мы эту тему обсуждали. Мы не поддерживаем забастовку. В ней будут участвовать мелкие предприниматели, которые понимают, что им все равно дальше не пробиться и терять нечего. Тут видите ли, в чем дело. Понятно, что при проведении аукционов мы останемся при делах. Каждый аукцион будет проходить на один маршрут, а по некоторым маршрутам — кольцевым, например, — на два маршрута сразу. Значит, у предпринимателя должно быть 20-30 машин, и они должны быть не старше десяти лет — это один из самых главных критериев. Потеряют работу те, у кого один автобус, старые автобусы. Но кто вперед не движется, тот «отмирает». Это нормальное явление, я считаю. Закон выживания. А те, у кого более-менее нормальные автобусы, пусть даже один-два, у кого налажена работа, — тем, я думаю, даже больше возможностей будет предоставлено при проведении аукционов, потому что работать-то все равно надо. Если у нас 57 % парка уйдет — это автобусы старше десяти лет, то за оставшихся собственников автобусов, которые выиграют аукционы, будет даже борьба, и будут создаваться льготные условия людям — только чтобы они работали. Так что люди, которые собираются участвовать в торгах, в забастовке участвовать не будут.
