Как сообщалось ранее, сегодня Советский районный суд продлил срок содержания под стражей Дарье Мальцевой. Молодую женщину обвиняют в том, что 7 февраля 2016 года, находясь в состоянии опьянения, она сильно избила своего семилетнего сына Андрея. В результате от полученных травм мальчик скончался в больнице. Между тем, Дарья Мальцева, сразу после задержания полностью признавшая свою вину, сегодня заявила: она отказалась от своих признательных показаний, так как дала их под влиянием проживавшей вместе с ней подруги Светланы К. Заявление о самооговоре Мальцева написала уже на второй день после задержания, 9 февраля, но до сих пор не может добиться подробной дачи показаний. Следователь, ходатайствуя продлить арест Мальцевой, о том, что она отрицает свою вину, не упомянул.
«В настоящее время основной объем действий в рамках расследования уголовного дела выполнен. Вместе с тем необходимо квалифицировать действия Мальцевой в окончательной редакции. В случае поступления ходатайств в ходе анализа материалов уголовного дела и решения об их удовлетворении надо будет провести еще ряд процессуальных действий… В настоящее время основания для содержания Дарьи Мальцевой под стражей не изменились и не отпали. Она обвиняется в совершении особо тяжкого преступления против личности, совершенного в отношении малолетнего. У обвиняемой нет ни семьи, ни работы, ни постоянного дохода — то есть, нет прочных социальных связей. В связи с этим есть основания полагать, что, находясь на свободе, Мальцева во избежание уголовной ответственности может скрыться от следствия и суда. Кроме того, ей знакомы личности ряда свидетелей по уголовному делу. Есть опасения, что она может оказать то или иное давление на свидетелей, чтобы они изменили показания. В связи с этим просим продлить срок содержания под стражей на один месяц — до 7 августа включительно», — выступил в суде следователь.
«Согласно протоколу задержания Мальцевой, она была задержана и допрошена 8 февраля в 23:10. Обвинение ей было предъявлено 9 февраля. Имеется протокол допроса от того же дня. Предъявленное обвинение ей было понятно, свою вину она признала в полном объеме», — добавила представитель прокуратуры.
Среди документов, переданных суду для решения вопроса о дальнейшей мере пресечения, была также характеристика Дарьи Мальцевой, написанная участковым со словам соседей. «Мальцева характеризуется неудовлетворительно, так как неоднократно со стороны соседей поступали жалобы на скандалы в ее доме. В распитии алкогольных напитков замечена не была, к уголовной ответственности ранее не привлекалась. На учете у психиатра и нарколога не состоит», — зачитала прокурор.
Она также озвучила часть показаний Светланы К. — той самой подруги, которая вместе со своей двухлетней дочкой проживала в одном подъезде с Дарьей и ее сыном.
«На протяжении всего дня 7 февраля мы были дома. Встали, позавтракали. Около 12 часов дня приехал Андрей Н. (отец девочки, живший отдельно — прим. ред.). Он взял нашу дочь к бабушке и дедушке. Мы с Дашей и ее сыном Андреем остались дома. Утром они ругались, мы и проснулись от этого. При этом они живут на втором этаже, а мы — на первом. Она на него кричала, и я слышала, что она в очередной раз била его скакалкой — был слышен свист. Я поднялась наверх и крикнула ей, чтобы они прекратили ссору, так как ребенок плакал. В течение дня они занимались своими делами. В обед я снова услышала ссору. Около 16 часов я поставила стирать вещи попросила Дарью, чтобы она тоже принесла вещи, которые надо постирать. Ближе к вечеру мы с Дашей поужинали и немного выпили — примерно по 150-200 граммов виски. Андрей весь день провел наверху. Вечером мы пошли на улицу, чтобы убрать снег с крыльца и над крыльцом. На улице мы провели около 20-ти минут. Потом приехал Никифоров Андрей и привез нашу дочь. Мы все зашли в дом. Даша пошла наверх к себе, а мы с Андреем минут десять поговорили в коридоре, и он уехал. После этого я искупала дочь и стала укладывать ее спать. В какой-то момент я услышала сверху звуки драки: шлепки, удары, звуки падения тела на пол. Также я слышала, как Андрей сквозь слезы и истерику говорил «Мамочка, пожалуйста, не надо, хватит». Но она не реагировала, и звуки ударов продолжались. Я закрыла дверь в свою комнату, чтобы этого не слышала моя дочь. Сквозь закрытую дверь я слышал, что ссора продолжалась минут 15-20. Я не вмешивалась в это, поскольку на мои уговоры Даша не реагировала, и данное поведение стало для нее привычным. Еще через некоторое время Даша закричала, чтобы я вызывала «скорую», так как Андрей не дышит. Я выбежала на кухню и увидела, что Андрей лежит на площадке между лестничными пролетами, и рядом сидит Даша. Все лицо и голова у Андрея были сильно избиты, лицо было в крови. Я спросила Дашу, что она наделала, но она ничего не отвечала. Тогда я крикнула на Дашу, чтобы она вызывала «скорую», а сама вернулась к дочери в комнату, включила ей мультики и закрыла ее там», — зачитала гособвинитель.
Озвучены в части были и показания еще нескольких свидетелей, в частности, — жителя соседнего дома и Андрея Н.
«Дарья жила в одном доме со своим сыном Андреем, подругой Светланой и ее двухлетней дочерью. Светлана и Дарья в основном находились дома. Иногда к ним приезжал отец девочки. Светлана — очень скандальная женщина, за время проживания рядом с нами она успела поругаться со всеми соседями. Ругалась по любым поводам, даже из-за мелочей. Дарья при этом всегда находилась рядом с ней. Сама Дарья неконфликтная, спокойная», — рассказал правоохранительным органам сосед Дарьи Мальцевой. Вместе с тем он отметил, что в декабре 2015 года заметил синяки на лице у сына Дарьи и сообщил об этом в отдел опеки и полицию.
Что касается Андрея Н., давая свидетельские показания, он пояснил, что не знает деталей произошедшего 7 февраля, так как сына Дарьи в тот день не видел. «По поводу отношений Дарьи и Светланы Н. говорит, что они дружили, конфликтов у них не было, но в последнее время стали портиться отношения, так как Светлана указывала Дарье на то, что надо уделять больше внимания сыну. Светлана даже просила Андрея Н. найти для нее другое жилье, чтобы переехать от Дарьи, так как обстановка там была накалена. Светлана рассказывала, что Андрей не умеет ни читать, ни пересказывать текст и отстает в развитии по сравнению с другими детьми. Было видно, что ребенку трудно учиться. Лично с Дарьей свидетель Н. не разговаривал о воспитании Андрея. Синяки на лице мальчика он видел раньше, но ему говорили, что ребенок упал с лестницы, которая действительно очень крутая и опасная. В другой раз Андрей сказал свидетелю Н., что упал на горке. По словам свидетеля, отношения Дарьи и Андрея были нормальными. Сказать, что мальчик боялся мать, он не может, но говорит, что он ей не полностью доверял. В присутствии Н. Дарья Мальцева никогда не поднимала руку на Андрея и не кричала», — продолжила прокурор.
В свою очередь, Мальцева и ее адвокат просили суд отменить либо изменить ей меру пресечения на домашний арест.
«У меня есть собственное жилье, есть родственники, в том числе мать, много друзей, с которыми я общаюсь, — прокомментировала Дарья Мальцева слов следователя о том, что у нее отсутствуют прочные социальные связи. — Я не собираюсь скрываться от следствия и суда. Наоборот — хочу, чтобы это уголовное дело было объективно расследовано». По поводу возможного давления на свидетелей со стороны Мальцевой, ее защитник напомнил, что основная работа по делу уже проведена, и все свидетельские показания собраны. Кроме того, и Мальцева, и адвокат неоднократно задавали вопросы о том, почему следователь не включил в список документов, предоставленных суду для решения вопроса о дальнейшей мере пресечения, информацию о том, что обвиняемая отказалась от своих первоначальных показаний и отрицает вину, указывая на то, что сына убила проживавшая с ней подруга. «Следователь в таких ситуациях на свое усмотрение решает, какие документы из материалов дела предъявлять суду, а какие не обязательно», — ответила прокурор.
«Обвинение, о котором прокурор и следователь говорят, что оно обоснованное, фактически строится на доказательствах, полученных с нарушением закона. В этом контексте достаточно шокирующе звучат слова государственного обвинителя о том, что нарушений в обстоятельствах задержания моей подзащитной не обнаружено. Так, указано, что Мальцева была задержана около 23 часов 8 февраля. В то же время установлено, что в отдел полиции она была доставлена 8 февраля, но около ноля часов. Может, быть, это было даже поздно ночью 7 февраля. Таким образом, превышен срок, в который должен быть составлен протокол о задержании по подозрению в преступлении, — он составляет три часа. Второе нарушение — протокол допроса, который является фактически единственным подтверждением вины, получен с прямым нарушением Уголовно-процессуального кодекса. УПК прямо запрещает проводить допрос в ночное время — с девяти часов вечера до шести утра. Однако следствие и сторона обвинения закрывают на это глаза. (По словам Дарьи Мальцевой, в отдел полиции ее доставили в ночь с 7 на 8 февраля, а в СИЗО увезли только 9 февраля, и все это время не давали ей времени на отдых и прием пищи — прим. ред.). В то же время объективно реальных данных о причастности моей подзащитной к совершению данного преступления нет. Единственный очевидец происшествия допрошена в качестве свидетеля и даже не рассматривается в качестве подозреваемой. Характеристика участкового была дана не непосредственно в отношении Мальцевой Дарьи. Там говорится о том, что на данный адрес неоднократно вызывалась полиция по жалобам со стороны соседей. Но кто именно конфликтовал с соседями, не указано. В то же время есть свидетели, которые отзываются о Мальцевой как о спокойной, неконфликтной женщине. Свидетель Н. указывает, что отношения между Мальцевой и ее сыном были нормальными. Допрошенная в качестве свидетеля учительница Андрея, показания которой следователь и гособвинитель не стали зачитывать, указывает, что охарактеризовать отношения Мальцевой Дарьи и ее сына может только с положительной стороны», — обратился к суду адвокат Евгений Филиппов.
Однако несмотря на эти доводы суд, напомнил, принял сторону следствия, удовлетворив ходатайство о продлении срока содержания под стражей Дарье Мальцевой. Она оставлена в СИЗО по 7 августа включительно.
